– Это должны были быть мои слова.
– На сей раз их говорю я.
– И ты серьезно думаешь, что я могу пожалеть об этом? – спросил Вьятт и снова припал к ее губам.
Он пил ее стоны и вздохи, лаская податливое, чуткое тело.
Когда Алекс была готова, он навис над ней. Девушка подняла на него взгляд, ожидая продолжения.
Выражение ее лица… Вьятт не понимал, что оно означает.
– Ты сожалеешь, Алекс? Передумала?
Она медленно покачала головой и улыбнулась.
– Я наслаждаюсь, – хрипловато ответила она. – Предвкушаю.
Алекс придвинулась ближе к Вьятту. Их тела соприкоснулись.
– Алекс, – отрывисто бросил он.
– Вьятт? – неуверенно произнесла она. – Ты что, сам передумал?
– Я считаю, – со стоном отозвался мужчина. – Пытаюсь не спешить.
Алекс ласково провела руками по его телу и крепко обняла.
– Не пытайся не спешить. Не считай. Люби меня. Сейчас. Давай просто оторвемся.
Так он и сделал. Ничего подобного Вьятт еще никогда не испытывал.
Он проснулся в середине ночи. Алекс не было.
На прикроватном столике обнаружилась записка:
«Я не хочу, чтобы тебя потом обвиняли в совращении служащих. Спасибо за эту ночь. И за то, что нанял меня. Ты приблизил все мои мечты».
Вьятт моргнул и одной рукой взъерошил волосы. Потом тихо выругался. Вежливая короткая записка. Что это должно было значить?
Он знал ответ. Чертовски хорошо знал, что наконец заполучил Алекс – и потерял ее. Чего с самого начала и ожидал.
В прошлом, оказываясь в постели с другой женщиной, он и сам поступал так. Честно говоря, Вьятт бы даже записки не оставил, потому что с самого начала было ясно, что заниматься любовью никто не собирается. Только сексом.
Но эта женщина всегда заботилась о чувствах других людей. Сегодня она помогла ему увидеть, что не нужно быть одиночкой всю жизнь и бояться дружбы. Она занималась с ним любовью и оставила записку, чтобы Вьятт не чувствовал себя виноватым. Алекс была по натуре спасительницей, благословением.
Вьятт запоздало осознал, что Алекс – единственная, кого он сумел полюбить. А ее мечты где-то далеко, не здесь, не с ним. Что прикажете делать с этим?
«Ничего. Просто отпусти ее. Пусть мечтает и добивается своего», – мрачно велел себе Вьятт.
Он хотел сделать это. Однако с Алекс все было очень сложно и запутанно.
Он понял кое-что еще. Ни один мужчина не был еще готов рискнуть ради нее всем. Алекс шла через огонь и воду ради других, а потом оставалась одна на пепелище. Никто никогда не делал того же самого для нее.
И это было просто…
– Неприемлемо, – сказал он вслух.
Совершенно неприемлемо.
Сердце Алекс разрывалось на части. Она совершенно не жалела о том, что занималась любовью с Вьяттом. Но уйти от него после оказалось очень трудно.
А она должна была это сделать. Белинда вернулась. Еще один администратор Вьятту не нужен. Кроме того, какой смысл оставаться после всего случившегося прошлой ночью?
Она не слишком хорошая актриса. Вьятт все поймет. Или Рэнди заметит. Возможно, скажет об этом боссу. А тот начнет изводить себя. Разве ей не говорили, что Вьятт ненавидит причинять боль другим?
Поэтому Алекс сидела здесь, собрав вещи. Она умылась холодной водой, накрасилась, а потом снова разревелась, угробив макияж. Теперь, повторив всю процедуру, кроме последнего пункта, Алекс выглядела практически нормально. Она надеялась, что быстренько попрощается с бывшими коллегами и нырнет в такси. Если все получится, Вьятт никогда ничего не узнает.
Решившись, она сделала глубокий вдох в последний раз вышла из своей комнаты и направилась в холл. Выйдя из лифта, она отметила, что в отеле непривычно тихо. Лишь изредка раздавались разговоры, проходивших мимо, гостей. Однако, войдя в холл, Алекс обнаружила, что там собрались все служащие. По крайней мере, было очень на то похоже.
И Вьятт.
Он многозначительно посмотрел на собранную сумку.
– Что происходит? – спросила она.
– Ты уезжаешь.
Алекс прикусила губу:
– Ну да. Пора. Нужно ехать.
Но больше всего на свете ей сейчас хотелось броситься в его объятия.
– Знаю. Я с самого начала понимал, что это не может продлиться вечность. Хотя очень хотел бы этого.
Вьятт пристально посмотрел в красивые голубые глаза, а потом медленно опустился на одно колено – прямо посреди заполненного людьми холла.
– Вьятт? Все в порядке?
– Лучше, чем когда-либо, Алекс. И все из-за тебя.
– Значит, мы… то есть ты выиграл? – сдавленным шепотом произнесла она – голос не повиновался.
– Я выиграл, правда, не знаю, как насчет отеля… Но в этом городе, где творятся порой самые невообразимые вещи, произошло нечто замечательное. Ты вошла в фойе моего отеля, научила меня видеть новые возможности, ценить дружбу и…
Его глубокий, низкий голос неожиданно сорвался. Вьятт на мгновение опустил глаза.
Когда их взгляды вновь встретились, Алекс прочла в зеленой глубине суровую решимость.
– Ты научила меня тому, что нельзя все время прятаться в своей раковине, можно рискнуть довериться сердцу. Жизни всех присутствующих в этой комнате изменились к лучшему – только благодаря тебе. Мы, конечно, справлялись раньше, делали свою работу, кое-как плелись по жизни. А потом появилась ты и научила нас вдохновению, самоотдаче и терпению.
– Мы никогда не забудем тебя, Алекс, – неожиданно добавила Дженна, и раздался целый хор согласных голосов.
Потом они все посмотрели на Вьятта и неожиданно замолчали.
– Я никогда не забуду тебя, Алекс, – произнес он. – И я хочу, чтобы ты знала: если когда-нибудь тебе понадобится дом, он у тебя есть. Здесь. И к нему не обязательно прилагается работа.
Алекс посмотрела на него, чувствуя, что недолго сможет сдерживаться. Одинокая слезинка сбежала с ее ресниц, когда она направилась к Вьятту.
– Ты разбиваешь мне сердце.
– Но я хотел сделать совсем не это, Алекс.
Она погладила его по щеке.
– Тогда что ты хотел сделать? – прошептала она чуть слышно. – Вьятт, я не хочу, чтобы ты сказал или сделал то, о чем после можешь пожалеть.
Мужчина поймал ее руку и поднес к своим губам:
– Я бы никогда не смог пожалеть о том, что сделал с тобой или ради тебя. Я хотел сказать тебе кое-что в присутствии других людей, чтобы ты знала: я серьезен, как никогда в жизни. На свете есть один человек, который не просто благодарен за помощь. Даже если я должен сейчас отпустить тебя… Даже если я выгляжу как последний дурак, говоря женщине, которая уезжает, что люблю ее… Я все равно скажу. Я люблю тебя, Александра. Ты поселилась в моем сердце навсегда, и это чувство никогда не угаснет – где бы ты ни была.
