Катрин пожала плечами и презрительно улыбнулась.
– Вы грезите наяву, сеньор граф! Но даже если допустить, что он приехал, во что я отказываюсь поверить, вы должны прекрасно понимать, что, заметив… как вы проводите здесь время, он вас не дождался. В Шатовиллене имеется запасной подземный выход, как и во многих ему подобных, и в этот час герцог уже далеко.
– В этом замке имеется даже два подземных хода, прекрасная дама, – проговорил невозмутимо Сарбрюк, – но, к счастью, мы знаем, куда они выходят, и должным образом их охраняем.
– Как вы о них узнали?
Дворянчик улыбнулся и погладил шею своего коня. Его голос стал еще более сладким:
– Вы не имеете ни малейшего представления о хорошо пылающем огне… или о небольшом количестве расплавленного свинца, используемого разумно. С их помощью можно получить любые требуемые сведения.
– Вы оба – чудовища! В вас, сеньор граф, меня это не удивляет, так как ваши подвиги печально знамениты, но мой супруг…
– Довольно! – грубо прервал Арно, который до этого времени, казалось, не интересовался этой стычкой между своей женой и своим товарищем. – Не будем снова начинать. Ты слышала, что тебе сказали, Катрин: герцог здесь! Что ты решаешь?
Она мгновение хранила молчание, безуспешно пытаясь найти какой-нибудь изъян в броне, небольшую трещину, сквозь которую можно было бы добраться до этого сердца. Но он стоял перед ней, окруженный со всех сторон ревностью и злобой.
С болезненной улыбкой она прошептала:
– Я тебя умоляю!.. Позволь мне войти, хотя бы на десять минут! Спасением моей души и жизнью наших детей клянусь, что не останусь дольше. Десять минут, Арно, ни минутой дольше… и я прошу это только потому, что речь идет о моей матери. Затем я повернусь спиной навсегда к этой бургундской земле, и мы вместе вернемся домой.
Но он отвел глаза, не желая видеть этот прекрасный молящий взгляд, который, возможно, имел над ним больше власти, чем он хотел допускать.
– Я не вернусь в Монсальви теперь. У меня есть дела здесь, где во мне нуждаются. Дева…
– К черту эту колдунью и твое безумие! – крикнула Катрин, которой вновь овладел гнев. – Ты все погубишь, твое положение, твою честь, быть может, твою жизнь и душу, чтобы следовать за этой авантюристкой! Я тебя заклинаю, приди в себя! У тебя есть пропуск, поезжай к королеве…
– Пропуском мне послужит голова Филиппа Бургундского, когда я вернусь к королю. Что же касается тебя…
Он не договорил. Внезапно неприступный замок, казалось, ожил. В мгновение ока на башнях показались лучники и арбалетчики, с грохотом стал опускаться подъемный мост.
Из глубин крепости появились пятьдесят всадников с зажженными факелами.
– Ко мне! За Сарбрюка! – прорычал Дворянчик, вытаскивая свой длинный меч, пока Арно де Монсальви отвязывал свою булаву, которая свешивалась у него с седла.
Катрин и оба юноши оказались прижатыми к стене. Беранже повис на руке своей госпожи:
– Бежим, госпожа Катрин, прошу вас! Мессир Арно, конечно, сошел с ума, но он вам никогда не разрешит войти в этот замок. Пойдемте! Надо подумать о малышах. Они нуждаются в вас.
– И потом, – добавил Готье, – ваша бедная мать, может быть, уже в земле. В этом случае она видит вас с высоты неба и благодарна вам за ваше намерение. Беранже прав: нельзя оставаться здесь.
Но Катрин была не в состоянии двигаться. Сражение, которое развернулось в нескольких шагах от нее, ее заворожило. Окруженный со всех сторон четырьмя нападающими, Арно дрался, как демон. Страшный удар булавы сбил его шлем, он остался с непокрытой головой, обезумев от удара.
В первый раз, если не считать драки с разбойниками сьерры во время бегства из Гранады, она видела сражение. И, как когда-то, она снова восхищалась Арно. Доблесть этого человека была бесспорной. Не зная страха перед ближним боем, не пускаясь на хитрости в обход рыцарских законов, он открыто обрушивался на противника. Его булава вертелась вокруг него, поражая одетых в сталь воинов; но, если во время схватки один из противников поворачивался к нему спиной, он не наносил удара.
Дворянчик тоже дрался хорошо. Время от времени он бросал беспокойные взгляды в сторону лагеря, часть которого пылала, подожженная факелами, которые бросили люди из замка, но это не мешало ему наносить удары боевым топором. К тому же силы, которые были неравны вначале, уравновесились. Призывы Дворянчика донеслись до его людей, и теперь они бежали к мосту.
Понимая, что силы неравны, рыцари Шатовиллена стали отступать в боевом порядке, поднимаясь вверх по тропе, уносимые мощными лошадьми и защищаемые солдатами, которые дежурили на зубцах.
– Довольно! – крикнул Дворянчик. – Отходим назад. Надо погасить огонь…
Или Арно не услышал, или отказался подчиниться, но он бросился вдогонку за отступавшими, галопом пересек мост и бросился на подъем.
В его воспаленном мозгу билась только одна мысль: добраться любым способом до ненавистного бургундца. Его ненависть могла утолить только кровь.
– Выходи, Филипп Бургундский! – ревел он. – Выходи, чтобы я мог наконец скрестить с тобой меч, предатель, распутник, совратитель…
Его бешенство напоминало безумие. Для него присутствие герцога за этими стенами было фактом, не подлежащим сомнению.
Катрин тоже узнала герб Филиппа на коттах нападавших, и в ней поселилось сомнение. Неужели Арно прав и Эрменгарда устроила ей такую бесчестную ловушку? Все, что она знала о своей старой подруге, о ее понятии о чести, восставало против этой мысли, но, с другой стороны, графиня де Шатовиллен всегда так желала отдать свою молодую подругу принцу, которого она любила как собственного сына!
Спрятавшись в укрытии маленькой часовни, сопротивляясь своим двум спутникам, которые силой пытались ее увести, она с тревогой следила за бешеной скачкой Арно. Она видела, как его лошадь, обезумев от шпор, взвилась на дыбы, чуть было не рухнула вместе с ним со склона и удержала равновесие только благодаря силе и ловкости всадника. Она слышала, как он что-то кричит, но ветер относил его слова, и она не могла разобрать, что он говорил.
– Он сумасшедший! – проговорил рядом с ней задыхающийся голос Дворянчика, еще дымящегося от сражения. – Он даст себя убить!
Она инстинктивно вцепилась в его руку:
– Не оставляйте его одного! Пошлите к нему на помощь… иначе он сейчас…
Из ее груди вырвался крик ужаса. Наверху, на одной из угловых башен, арбалетчики стали стрелять, чтобы прекратить необузданное преследование этого безумца. Катрин видела, как ее муж зашатался и тяжело рухнул на землю. Лошадь тоже упала, но тут же поднялась и снова помчалась по направлению к деревне, волоча за собой неподвижное тело Арно за железный башмак, который остался в стремени.
Катрин хотела броситься вперед, но Дворянчик ее удержал. Она крикнула:
