Во мне вспыхнула ярость, горячая, неудержимая и быстрая. Она
переливалась под кожей, словно мое тело уже не могло ее вместить. Рвалась
наружу. Я раздраженно повела плечами, но гнев продолжал нарастать.
Мне хотелось что-то разбить. Подраться. Укусить. Медленно
повернув голову, я бросила алчный взгляд на холодильник.
— Святой Иисус, Мерит.
Я искоса взглянула на нее. Мэллори широко раскрыла глаза и
вцепилась побелевшими пальцами в край стола. В ушах у меня возникла глухая
барабанная дробь, и я вдруг поняла, что это стучит ее сердце.
— Что? — прошептала я.
Она робко подняла руку, но сразу же отдернула ее.
— Твои глаза. Радужная оболочка стала серебристой…
Я выбежала из кухни и свернула в ванную комнату первого
этажа. Включив свет, уставилась в зеркало. Мэллори была права. Голубой цвет
моих глаз сменился серебристым, а зрачки стали совсем крошечными.
В маленькую комнатку вслед за мной протиснулась Мэллори:
— Ты разозлилась. Это происходит, когда ты сердишься.
«Злость. Или жажда», — мысленно поправила я ее,
поскольку только что намеревалась снять стресс порцией крови.
— Открой рот.
Мои все еще серебристые глаза встретились в зеркале со
взглядом Мэллори. Некоторое время я колебалась, догадываясь, что мне предстоит
увидеть.
Я все же развела губы и увидела выросшие из верхней челюсти
клыки. Верхние четверки удлинились, их кончики стали острее и тоньше. Вероятно,
это случилось в тот момент, когда я решила заглянуть в холодильник. Я даже не
уверена, что заметила, как появился этот новый признак моего превращения.
Я сквозь зубы пробормотала проклятие.
— Раньше их не было, — заметила Мэл. —
Извини, но это выглядит чертовски круто.
Я захлопнула рот.
— Вряд ли это будет так круто, когда мне захочется
тобой закусить, — выдавила я сквозь сжатые зубы.
— Ты этого не сделаешь.
Мэллори говорила с уверенностью, которой я совсем не
чувствовала.
— Надеюсь, что до этого не дойдет.
Она приподняла прядь моих длинных прямых волос:
— У тебя потемнели волосы. И кожа стала бледнее.
Появилось… сияние.
Я уставилась на свое отражение. Мэллори права — темные
волосы, бледная кожа. Типичный вампир.
— А что еще ты чувствуешь? Ты стала сильнее? Лучше
слышишь? Улучшилось зрение?
Я прищурилась:
— Вижу все то же самое, и слух не изменился. —
Потом я вспомнила запахи дома. — Возможно, немного улучшилось обоняние. И
меня ничто не беспокоит, только вот когда разволновалась, появились какие-то
новые ощущения.
Я не стала говорить, что чувствовала покалывание при ее
приближении и очень отчетливо слышала стук ее сердца. Мэллори прислонилась к
дверному косяку.
— Поскольку мой личный опыт общения с вампирами
насчитывает всего восемнадцать часов, мое предположение можно считать лишь
догадкой. Но я уверена, есть легкий способ справиться с проблемой серебристых
глаз.
Это было бы неплохо.
— И какой же?
— Кровь.
Мы выставили на стол кровь, бокалы для мартини, стаканы для
холодного чая, кухонный термометр, бутылку шоколадного ликера «Херши» и банку
оливок, но ни одна из нас не знала, с чего начать. Мэллори ткнула пакет тупым
концом бамбуковой шпажки. Пакет булькнул, и давление жидкости медленно
выпрямило плоскость медицинского пластикового контейнера. Мэллори с отвращением
хмыкнула и посмотрела на меня:
— Господи, Мерит!
Я кивнула и перевела взгляд на пакет, помеченный «О». Всего
мне доставили семь пакетов: кровь группы А, группы Б, АБ и еще четыре пакета с
нулевой группой. Универсальный набор, как я догадалась.
— Сколько жидкости, а выпить нечего, — заметила я.
— Мешает английская литература?
— Язва.
— Ботаник.
— Садистка с голубыми волосами.
— Признаю себя виновной. — Она протянула мне
стакан для чая. — Мерит, сейчас или никогда. Элен говорила, что тебе нужно
выпивать по пинте в день.
— Я полагаю, что это усредненная норма. Знаешь, четыре
пинты в неделю, чуть больше или меньше. А в меня, вероятно, влили пинту, перед
тем как доставить домой. Так что я могу отложить эту процедуру до завтрашнего
дня.
Мэллори нахмурилась:
— Ты не хочешь хотя бы попробовать? Это кровь, а ты
вампир. Ты должна была бы разорвать пакет своими дьявольски острыми клыками,
чтобы добраться до содержимого. — Она двумя пальчиками подняла контейнер и
покачала его над столом. — Кровь. Аппетитная вкусная кровь.
Красная жидкость плескалась в пакете, разгоняя крошечные
волны в замкнутом океане. И у меня началась морская болезнь.
Я предостерегающим жестом приложила ладонь к животу:
— Мэллори, лучше положи его на стол.
Она выполнила просьбу, и мы еще пару минут молча смотрели на
пакет. Наконец я подняла голову:
— Я думаю, что еще недостаточно проголодалась. Если бы
мне действительно была нужна кровь, она выглядела бы более привлекательно.
— А ты не хочешь чего-нибудь другого?
Я обвела взглядом строй коробок на крышке холодильника —
запас, сделанный Мэллори во время всеобщей паники, вызванной предполагаемым
нашествием вампиров.
— Дай мне «Чанки Шоко». Те, которые с суфле.
— Слушаю и повинуюсь, — ответила она, соскальзывая
с табурета.
Подойдя к холодильнику, она достала коробку и протянула ее
мне. Я запустила руку в хлопья и вытащила горсть, а потом стала выбирать шарики
суфле и отправлять их в рот.
— А ты не хочешь?
— Скоро приедет Марк, — осторожно заметила
она. — Если только ты не против.
Марк был приятным, но бесперспективным дружком Мэллори. Я
считала, что их отношения не продолжатся больше пары недель.
— Можешь не беспокоиться. Пусть привезет еды из
китайского ресторана. Но если он меня будет раздражать, придется его укусить.
Она возмущенно закатила глаза:
— Подлая вампирша!
Пожав плечами, я вытащила еще горсть хлопьев.
— Я тебя просто предупреждаю. Вероятно, я становлюсь
настоящим вампиром.
Мэллори фыркнула и вышла из кухни.
— Да, конечно, — бросила она напоследок. —
Очень страшный вампир с зернышком красного суфле на подбородке.
Я нащупала суфле, сняла его двумя пальцами и бросила в
кухонную раковину. Такие мелочи могут разрушить мою репутацию.
