Снова послышались смешки, сопровождаемые неохотными кивками.
— Что еще более важно, она пришла сюда, опасаясь за
свою жизнь. — Он помахал листком над головой. — Всего два дня после
восстановления, а она уже получает угрозы в свой адрес.
Рыжеволосая женщина, сопровождавшая его в гостиной, подошла
к краю балкона:
— Сеньор, а ты уверен, что она не вовлечет нас в войну?
Если у меня еще оставались сомнения в их связи, то ее
кокетливая поза и многозначительный взгляд мгновенно их развеяли. Подружка.
Любовница. Супруга царствующей особы, если уж пользоваться феодальными
понятиями. Я не сомневалась, что взгляд Этана тотчас переместится на ее пышные
формы, но, обернувшись, заметила, что он смотрит на меня и насмешливо щурится,
словно догадывается о моей оценке этой женщины. Я пожала плечами:
— Она довольно хороша, если тебе нравятся пышные
фигуры.
— Я, к своему ужасу, понял, — и это ясно
прозвучало в его унылом тоне, — что испытываю склонность к упрямым
поджарым брюнеткам с отсутствием вкуса в одежде.
С таким же успехом он мог процитировать строчки из «Гордости
и предубеждения», столько презрения звенело в его голосе и столько
нескрываемого огорчения тем, что он увлекся такой недостойной особой. Я опять
вспомнила о своих джинсах и футболке, но, сознавая, что выгляжу в них не так уж
плохо, удержалась и не стала одергивать на себе одежду. Вместо этого я засунула
большие пальцы под шлевки на поясе, а остальными постучала по своим стройным
бедрам. Этан пристально следил за каждым моим движением. Когда он поднял глаза
к моему лицу, я изогнула бровь:
— Даже и не мечтай, Салливан.
Он только что-то неразборчиво проворчал в ответ. Я
самодовольно ухмыльнулась.
Дверь в зал распахнулась, и вошел Малик в сопровождении еще
одного высокого вампира. Этот парень чувствовал себя не слишком уютно в
официальном костюме; судя по его квадратной челюсти, широким плечам и
выгоревшим волосам, он больше привык к джинсам и ковбойским сапогам. Я не
удержалась, посмотрела на его обувь. Так и есть: ботинки из крокодиловой кожи,
с металлическими накладками на носках. С ним все ясно.
Внезапно я поняла, что не видела ни одного некрасивого
вампира. Все, кто мне встречался, были высокими, стройными, холеными и весьма
привлекательными. Наверное, лестно стать одной из них, если бы только не
обстоятельства превращения.
Этан шагнул им навстречу и протянул записку. Вампиры по
очереди прочитали ее и принялись что-то обсуждать, время от времени поглядывая
на меня и Мэллори. Она взяла меня под руку:
— Я решила, что на это стоит посмотреть.
Я воззрилась на нее с некоторым опасением.
— Послушай, я знаю тебя уже три года. И все это время
ты прячешься в маленькой башне из слоновой кости, которую сама себе придумала.
Принцессу пора было спасать. И если Высокий, Сексуальный Живой Принц где-то
заблудился, — она бессовестно разглядывала полуобнаженный торс
Этана, — подойдет и этот. — Мэллори язвительно хихикнула. — Да,
помнится, ты как-то жаловалась на недостаток опыта. Этот парень сумеет
восполнить пробелы.
— Справедливо, но только в том случае, если бы я им
заинтересовалась. И я вовсе не пряталась, я писала диссертацию.
— Ты уже им заинтересовалась, — заявила
Мэллори. — И, судя по его взглядам, он тоже проявляет интерес.
— Он считает меня наивной.
Она повернулась ко мне:
— А ты такая и есть. Можешь не обижаться. И он не мог
сделать лучшего выбора.
Я поцеловала ее в щеку:
— Спасибо, Мэл.
— Не за что. — Она выпустила мою руку и кокетливо
прищурилась, глядя на троих вампиров, обсуждавших мою дальнейшую судьбу. Потом
потерла ладони. — Ладно. А кого же выбрать мне? Как насчет этого ковбоя?
Мне не пришлось отвечать (хотя я уже собралась напомнить,
что у нее уже есть парень), потому что в этот момент Этан поманил нас
указательным пальцем. Мы подчинились, и тогда он представил своих друзей:
— Это Малик, мой заместитель, с ним вы уже встречались.
А это Люк, капитан охраны. — Затем он указал на нас. — Мерит,
вампир-новичок двух дней от роду, и Мэллори, ее соседка, обладающая терпением
святой.
Мэллори хихикнула, но это определение оказалось на удивление
точным. Малик и Люк кивнули в знак приветствия, и сразу же Люк воззрился на
Мэллори подозрительным взглядом с высоты своих шести с лишним футов:
— Ты владеешь магией.
— Че-е-го? — изумилась Мэллори.
Этан осторожно поднес палец к ее волосам, и она неожиданно
вздрогнула.
— А я-то гадал…
— О чем? — спросила она.
— Откуда здесь появилась магия, — ответил Малик с
таким равнодушным видом, словно речь шла о погоде.
Мэллори вызывающе подбоченилась:
— Люди — если можно вас так называть, — о чем вы,
черт побери, толкуете?
Люк слегка наклонился к ней, но смотрел по-прежнему на
Этана:
— Возможно ли, что она ничего не знает?
— О чем она не знает? — спросила я, едва сдерживая
раздражение. — Что это за дьявольщина?
Меня проигнорировали. Можно подумать, я и рта не раскрывала.
— Если она не состоит в союзе, — пожав плечами,
сказал Малик, — вполне вероятно, что Орден еще не отметил ее созревания. В
конце концов, это же Чикаго.
— Верно, — кивнул Этан. — Надо позвонить
омбудсмену и сказать, что в городе появилась новая колдунья.
— Новая колдунья? — побледнев, переспросила
Мэллори. — Хватит! Кто здесь колдунья, придурки?
Этан приподнял бровь, глядя на нее, и абсолютно невозмутимо
заявил:
— Ты, конечно.
Пока Мэллори пыталась усвоить новое откровение, Этан и его
помощники вводили меня в курс современных отношений между вампирами Чикаго. В
то время как почти все вампиры мира — все зарегистрированные вампиры — были
объединены в Дома, некоторое меньшинство причислялось к категории бродячих, и
они не входили ни в один из Домов и не подчинялись мастерам. Такие случаи
происходили по разным причинам: человека мог укусить вампир, не являющийся
мастером и потому не имеющий сил контролировать новообращенного; кто-то мог сам
отказаться от связи с Домом; да и сами бродяги, превращавшие кого-то в
вампиров, не требовали клятв в верности и покорности.
Подобные существа таили в себе постоянную угрозу системе
Домов, и потому с ними обращались как с изгоями. Но поодиночке бродяги, как
правило, были слишком слабы, чтобы нападать на организованных вампиров, и Дома
их игнорировали до тех пор, пока отщепенцы по какой-либо причине не
объединялись во временные анархические сообщества.
