— Хотелось бы знать, о чем ты сейчас думаешь, малышка.
Оглянувшись, я заметила на лице Катчера многозначительную
усмешку и вопросительно поднятые брови. Я почувствовала, как вспыхнула до
корней волос, но небрежно махнула рукой:
— Ни о чем. Ни о чем конкретном, просто задумалась.
Его «угу» прозвучало не слишком убедительно, и я снова
подошла к столам:
— И какова же ваша роль во всем этом деле?
Ответа не последовало, и Катчер, склонившись над столом,
снова вернулся к чтению книги. Что ж, это, пожалуй, самый исчерпывающий ответ,
решила я.
В кабинет вернулся дед и, поскольку Катчер молчал, взял
инициативу в свои руки и рассказал сотрудникам о недавних событиях в моей жизни
— укусе вампира, угрозах и поединке. Закончив отчет для Джеффа и Катчера, он
познакомил меня с ходом расследования по делу Дженифер Портер. Поскольку я являлась
пострадавшей и все трое пришли к выводу, что я должна была быть следующей
жертвой, он считал необходимым поделиться исчерпывающей информацией.
К несчастью, ходу расследования мешало отсутствие прочных
связей между различными службами. Вампиры Дома Наварры, хоть и обещали
содействовать работе полицейского департамента, не слишком распространялись о
своих находках, если те вообще имелись. Работавший на деда вампир помог
заполнить некоторые пробелы, но, по словам Катчера, он был рядовым членом
сообщества и имел ограниченный доступ к информации. К тому же этот вампир не
хотел прослыть предателем в своем Доме и потому докладывал только омбудсмену, а
не полицейским. А это означало, что его донесения должны были пройти по
соответствующим каналам. А следователи из департамента, даже получив его
сведения, относились к ним с подозрением. Это были полицейские старой школы,
они не доверяли сверхъестественным источникам. Даже мой дед, несмотря на свой
тридцатичетырехлетний стаж, не мог победить их предубеждения. Многие
полицейские из тех, с кем он работал, по-прежнему были уверены, что дед возится
с какими-то одержимыми чудаками.
Что более важно, никакая связь между отделами не могла
помочь в деле, где единственной уликой, обнаруженной на месте гибели Портер,
был медальон Дома Кадогана. Детективы не нашли больше никаких материальных
следов, ни одного свидетеля, а с медальона были стерты все отпечатки. Не
удивительно, что при отсутствии других улик, да еще учитывая глубоко
укоренившиеся предрассудки, полицейский департамент Чикаго не мог снять
подозрения с членов Дома Кадогана.
К тому времени, когда мы все это обсудили, я сидела за одним
из пустых столов и рассеянно постукивала по крышке кончиком карандаша. Подняв
голову, я встретила взгляд Катчера.
— Все согласны, что он этого не делал? — спросила
я, не считая нужным уточнять, кто именно имелся в виду.
— Он этого не делал, — немедленно согласился
Катчер. — Но это не исключает возможного участия кого-то из Дома Кадогана.
Я облокотилась на стол, оперлась подбородком на руки и
нахмурилась.
— Он говорил, что опросил всех, кто живет в Доме
Кадогана. И он считает своих вампиров непричастными к этому преступлению.
— Катчер не сказал, что это вампир из Дома Кадогана, —
уточнил мой дед. — Он сказал — кто-то из Дома. Нам известно, что медальон
принадлежал этому Дому. Возможно, там имеется несколько запасных медальонов на
тот случай, если появится перебежчик из другого сообщества или кто-то потеряет
свой талисман. Кроме того, скоро должна состояться коммендация. Во время
ритуала новым вампирам вручаются такие же медальоны. Их надо было, приготовить
заранее.
— И можно было украсть, — вставил Джефф.
Катчер встал и потянулся. Задравшийся край футболки
приоткрыл рельефные мышцы брюшного пресса и опоясывающую татуировку. Каким бы
сердитым он ни был, смотреть на него — одно удовольствие.
— Вампиры встречаются не только с представителями своих
Домов, — сказал Катчер, резко опуская руки. — А иногда приводят к
себе посторонних. Если медальоны были спрятаны не слишком надежно, любой
посетитель мог незаметно стянуть один такой брелок. И Салливан, если бы не был
таким непроходимым упрямцем, мог бы это признать.
— Вы, кажется, не слишком ладите друг с другом? —
спросила я.
Катчер усмехнулся и сел на свое место. Стул жалобно скрипнул
под его весом.
— О, мы прекрасно ладим. И мы очень давно знаем друг
друга.
— Как это?
Он покачал головой:
— Для этой истории сегодня уже не хватит времени.
Достаточно сказать… — он задумчиво помолчал, — что Салливан
восхищается моими уникальными талантами.
— И они заключаются в…?
Катчер мрачно ухмыльнулся:
— Эта тема не для первого свидания, солнышко. — Он
провел рукой по растрепавшимся волосам и открыл лежавшую на столе книгу. —
И даже если мы с Салливаном друзья, это не значит, что он не может быть
упрямцем. И это не значит, что он не желает признавать своих ошибок.
Это было самое прямое заявление, которое я услышала за
последние несколько дней, и я искренне рассмеялась.
— О да, — сказала я, приложив руку к груди. —
Ты угодил в самую точку. Но Этан говорил о том, что преступником мог быть
бродяга, — продолжила я. — Хотя вряд ли бродяги имеют доступ в Дом.
Мне кажется, охранники их ни за что не пропустят.
— Участие бродяги рассматривается в качестве одной из версий, —
ответил дедушка. — И мы передали эту информацию в отдел расследований.
— Так какова же ваша роль? — снова спросила
я. — Вы только передаете информацию?
— Мы ведь не следователи, — пояснил дед. —
Наш отдел больше похож на дипломатический корпус. Но поскольку наш вампир не
желает разговаривать с копами, мы обладаем информацией, которой у них нет. Мэр
приказам оказывать помощь в добыче сведений, и мы делимся всем, что знаем.
— Надо признать и тот факт, — добавил
Катчер, — что теперь в дело вовлечены и вы с твоей маленькой колдуньей.
Это заставляет нас отнестись к расследованию с особым вниманием и как можно
скорее изолировать этого психопата.
Я удивленно подняла бровь, гадая, как мог он узнать о новой
сущности Мэллори, но Катчер уже отвернулся. Наверное, Салливан успел рассказать
ему обо всем по телефону.
Дедушка положил мне руку на плечо. Я только сейчас заметила
мешки у него под глазами и почувствовала себя виноватой в том, что так долго
откладывала наш разговор, что побеспокоила его без особой причины, хотя
основным поводом для тревоги была не я, а неизвестный убийца.
— Вот и все, чем мы располагаем, — сказал
дедушка. — Я понимаю, что это не слишком много, особенно если учесть, что
ты стала жертвой нападения. И что твоя жизнь бесповоротно изменилась.
Я сжала его руку, благодаря за понимание.
— Вы мне очень помогли. — Я поочередно остановила
взгляд на каждом из троих мужчин. — Очень помогли.
