Что еще более важно, придется выяснить, принадлежу ли я сама
к числу хороших. И является ли Этан хорошим парнем.
И сделать все это можно было только при одном условии. Я
должна сделать выбор. Необходимо принять для себя сознательное решение, которое
неизвестно, к чему приведет. Быть или не быть настоящим вампиром.
Этот выбор я могла сделать. Здесь и сейчас мне предстояло
снова стать хозяйкой своей судьбы.
— Значит, вампир, — прошептала я.
Не так уж и много, но этого хватило, чтобы подняться с
коленей глубокой ночью посреди университетского городка.
И на этот раз я действовала уже по своей воле.
Определившись с направлением, я передвинула вперед пустой
рюкзак и пошла к своему корпусу. В запертом здании не горело ни одно окно. Я
достала ключ, открыла замок и стала подниматься по лестнице.
У каждого аспиранта имелся почтовый ящик. Я использовала
свой в качестве временного хранилища, складывая туда всякую ерунду. Корешок
билета на ночной сеанс в кинотеатре, куда мы пошли большой компанией. Корешок
билета на баскетбольный матч между нашей командой и командой Университета
Нью-Йорка, где я защищала диплом.
Я открыла рюкзак и стала складывать туда все бумаги,
сувениры, памятные безделушки — вещественные свидетельства моего человеческого
прошлого.
Вдруг я увидела в ящике нечто новое — розовый конверт,
заклеенный, но неподписанный. Поставив рюкзак под ноги, я поддела пальцем
клапан конверта.
Внутри оказалась двойная розовая открытка с фестонами по
краям, и на лицевой стороне блестящими буквами было написано поздравление
девочке по поводу ее шестого дня рождения. Я невольно улыбнулась и развернула
открытку. Под изображением единорога стояли подписи доброй половины моих
товарищей-аспирантов, и почти все они сопровождались добродушно-насмешливыми
пожеланиями успехов в новой жизни.
До этого момента я даже не понимала, насколько важным
является для меня это послание. Это была необходимая связь между прошлой и
новой жизнью. Я хотела, чтобы они знали, почему я исчезла, почему больше не
появляюсь на занятиях. Эта открытка стала своего рода признанием. Я не извиняла
себя, что до сих пор не позвонила своим университетским друзьям, руководителю диссертации
или куратору. Бог знает, когда я наберусь для этого сил.
Но это уже кое-что.
Я подхватила рюкзак, оставила ключ в замке ящика и вернулась
к машине.
Скоро я уже была дома. На кухне, как и было обещано, я
обнаружила стакан уже остывшей крови. Мэллори спала, в доме было тихо. Я была
одна и радовалась, что подруга не станет свидетелем моего очередного шага.
Я смотрела на стакан с темно-красной жидкостью, и в ушах
снова зашумело от просыпающегося голода. Сердце забилось чаще, и не надо было
смотреться в зеркало, чтобы убедиться, что в глазах появился серебристый блеск.
Но передо мной стояла кровь. Тело жаждало ее, а мозг отвергал.
Жажда победила.
Трясущимися пальцами я обхватила стакан, зная, что с первым
же глотком моя человеческая жизнь окончательно уйдет в прошлое и начнется жизнь
вампира. Больше не будет никаких оправданий и поблажек.
Я поднесла стакан к губам.
И выпила.
Мне потребовалось не больше пары секунд, чтобы осушить
стакан, но его показалось недостаточно. Два следующих пакета я выпила, едва
достав из холодильника, мне некогда было их греть или переливать кровь в
стакан. За несколько минут я осушила три медицинских контейнера и влила в свое
тело больше жидкости, чем когда бы то ни было. Остановилась только после того,
как моя собственная кровь замедлила свой бег.
Утолив голод, я взглянула на брошенные под ноги разорванные
пакеты. Мои собственные действия повергли меня в шок. Я выпила кровь и сделала
это по своей воле. Пришлось зажать рот рукой. Если меня вырвет, придется пить
еще и еще. Я скользнула по стене на пол, подтянула колени к подбородку и
старалась дышать как можно глубже. Надо было дождаться, пока мозг и тело
помирятся и придут к консенсусу.
Я изменилась.
Я вампир.
Неофит Дома Кадогана.
За несколько минут до восхода солнца Мэллори застала меня в
том же положении — я сидела на полу, а у ног валялись пустые медицинские
пакеты. Она уже была одета, чтобы идти на работу, — черный костюм, высокие
каблуки, яркая бижутерия, маленькая сумочка и аккуратно уложенные голубые
локоны.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Мэллори, и она присела рядом
со мной на корточки:
— Мерит, что с тобой?
— Просто я выпила три пакета крови.
Уронив сумочку, Мэллори двумя пальцами подняла один из
пакетов:
— Я вижу. Как ты себя чувствуешь?
Я хихикнула:
— Вроде отлично.
— Ты смеешься?
Я опять хихикнула:
— Не-а.
Она удивленно моргнула:
— Ты пьяна?
— От крови? Нет. — Я возмущенно махнула
рукой. — Это для меня все равно, что материнское молоко.
Мэллори собрала пакеты с пола и сунула их в мешок для
мусора.
— А как ты? Чувствуешь себя волшебницей?
Она прошла к холодильнику, достала банку содовой, сорвала
крышку.
— Я пытаюсь привыкнуть. Похоже, то же самое можно
сказать и о тебе?
Я задумчиво нахмурилась, потом стала загибать пальцы:
— Ну, я выяснила, что дедушка четыре года лгал насчет
своей работы. Я встретилась с волшебником, познакомилась с оборотнем, получила
от него недвусмысленное предложение, узнала, что едва не стала жертвой
серийного убийцы, едва не сгорела от выпущенной из пальца молнии, возбудила желание
у Этана, отвергла его и выслушала новую порцию угроз. — Я пожала
плечами. — Обычный день. То есть ночь.
У Мэллори открылся рот, и, закрывая его, она щелкнула
зубами.
— Даже не знаю, с чего начать. Начнем с дедушки?
Ухватившись рукой за кухонный стол, я поднялась с пола и
подождала, пока пройдет головокружение. Должно быть, я все же перебрала.
— Дашь попить?
Мэллори вернулась к холодильнику, вытащила еще баночку
содовой, показала мне и, дождавшись одобрительного кивка, сорвала крышку.
Получив банку, я сделала большой глоток и, к своему
удовольствию, поняла, что диетический напиток после трех пинт человеческой
крови действует очень освежающе. Потом поблагодарила Мэллори и выложила все,
что касалось офиса омбудсмена и его сотрудников. Я не стала передавать
рекомендации Катчера относительно обучения Мэллори, решив, что будет безопаснее
устроить их встречу и посмотреть, как полетят пух и перья.
