Она подошла к двери, и вдруг, словно кто-то включил мощный
пылесос — ее буквально втянуло в проем.
Я бросилась к выходу. Элен стояла на верхней ступеньке и
сквозь сбившиеся набок очки растерянно смотрела на нас. Но через секунду она
поправила очки и юбку, резко развернулась и направилась к лимузину.
— Это очень грубо с твоей стороны! — крикнула она
на прощание. — И я обязательно доложу обо всем Этану!
Я насмешливо помахала ей рукой.
— Докладывай, — осмелела Мэллори. — И еще
скажи, пусть катится куда подальше!
Элен обернулась ко мне, и ее глаза блеснули серебром.
Сверхъестественным серебром.
— Ты этого не заслуживаешь, — бросила она.
— Меня никто не спросил, — возразила я и хлопнула
тяжелой дубовой дверью, едва не сорвав ее с петель.
По асфальту прошуршали колеса отъезжавшего лимузина, я
бессильно прислонилась спиной к двери и взглянула на Мэллори.
Она тоже не сводила с меня взгляда.
— Мне сказали, что ты одна шла по кампусу глубокой
ночью! — Она с нескрываемым раздражением шлепнула меня по руке. — О
чем ты, черт побери, думала?!
Я поняла, что это ее реакция после пережитого беспокойства,
вызванного моим долгим отсутствием. При мысли о том, что подруга меня ждала и
тревожилась, у меня перехватило горло.
— У меня было дело.
— Посреди ночи?!
— Я же сказала, что мне надо было кое-что
сделать! — Я возмущенно взмахнула руками. — Господи, Мэллори, это не
моя вина! — У меня так задрожали колени, что пришлось пройти к дивану и
сесть. Долго сдерживаемые страх и гнев нахлынули с новой силой. Из глаз
брызнули слезы, и я закрыла лицо руками. — Мэллори, я ни в чем не
виновата, но все рухнуло: моя жизнь, учеба — все пропало!
Я почувствовала, как прогнулось рядом со мной сиденье дивана
и на плечи легла рука подруги.
— О боже, мне так жаль, так жаль. Прости. Я с ума
сходила от страха, Мер. Я знаю, что это не твоя вина.
Она обнимала меня, пока я плакала, гладила по спине, когда
от рыданий началась икота, а я все никак не могла смириться, что перестала быть
человеком и моя жизнь разрушена.
Мы долго просидели так — я и моя лучшая подруга. Я заново
пережила все, что могла вспомнить, — нападение, появление пары вампиров,
холод и боль, головокружение и поездку в лимузине, а Мэллори слушала и подавала
мне бумажные носовые платки.
Когда я выплакала все слезы, она осторожно отвела волосы с
моего лица.
— Все будет хорошо, я тебе обещаю. Утром я позвоню в
университет. А если ты не сможешь вернуться… мы что-нибудь придумаем. А пока
позвони-ка дедушке. Он будет рад услышать, что с тобой все в порядке.
Я покачала головой, не чувствуя себя готовой к этому
разговору. Я никогда не сомневалась, что дед любит меня, но тогда я была
человеком. Не хотелось подвергать его любовь такому испытанию.
— Лучше я начну с родителей, — пообещала я. —
Они ему сообщат.
— Трусиха, — обвинила меня Мэллори, но дальше
спорить не стала. — Я уверена, что мне позвонили из Дома, но с кем они еще
разговаривали, я не знаю. И объяснения были очень краткими. «На Мерит напали
рядом с кампусом две ночи назад. Ради спасения ее жизни мы превратили ее в
вампира. Сегодня ночью она вернется домой. После обращения она будет не слишком
хорошо себя чувствовать, так что, пожалуйста, будь дома и помоги ей пережить
эти критические часы. Спасибо». Честно говоря, можно было подумать, что говорит
автоответчик.
— Значит, этот Этан Салливан обычная дешевка, —
сделала я вывод. — И это еще одна причина его недолюбливать.
— Твое превращение в ночного охотника за душами людей
стоит в этом списке первым?
Я коротко кивнула:
— Да, это определенно главная причина. — Я
повернулась и взглянула ей в лицо. — Они сделали меня похожей на них. Он
это сделал, Салливан.
Мэллори разочарованно вздохнула:
— Я понимаю. Но я тебе чертовски завидую.
Мэл изучала в университете паранормальные явления и, сколько
я ее знала, всегда интересовалась сверхъестественными тварями с клыками.
— Это я занимаюсь оккультизмом, — продолжала она,
приложив ладонь к груди, — но из нас двух они обратили именно тебя, хотя
ты не интересуешься ничем, кроме литературы. Это в высшей степени
несправедливо. Хотя, — она окинула меня оценивающим взглядом, — ты
теперь представляешь отличный материал для исследовательской работы.
Я фыркнула:
— Для какой исследовательской работы? Кто я теперь?
— Ты Мерит, — сказала она с убежденностью,
согревшей мне сердце. — Но, как бы это сказать, Мерит-два. И я должна
сказать, что Салливана нельзя назвать дешевкой. Твои туфельки явно от Джимми
Чу,
[1]
а платье достойно самой изысканной коллекции. — Она
прищелкнула языком. — Тебя одели как топ-модель. И надо признать, ты
выглядишь отлично, Мер.
«Все в мире относительно», — подумала я. Потом опустила
взгляд на платье для коктейлей, погладила рукой плотную черную ткань.
— Мэл, я нравилась себе такой, какой была. Мою жизнь
нельзя считать образцом совершенства, но я была счастлива.
— Я знаю, моя милая. Но может быть, тебе еще
понравится.
Я в этом сомневалась. Очень сильно.
Глава 2. Богатые люди не лучше других — они просто ездят на лучших машинах
Мои родители были чикагскими нуворишами.
Дедушка, Чак Мерит, тридцать четыре года прослужил в полиции
и вдоль и поперек исходил южные районы города, пока не перешел в следственный
отдел. В полицейском департаменте Чикаго о нем ходили легенды.
Хоть он и обеспечивал своему семейству средний уровень
жизни, порой им приходилось туго. Моя бабушка выросла в богатой семье, но
отказалась от наследства своего преуспевающего и богатого отца. Это решение она
приняла самостоятельно, но мой отец нередко обвинял деда в том, что вырос не в
такой роскоши, которую мог бы иметь. Он вообразил, что его предали, и
необходимость жить на скромное жалованье полицейского так его раздражала, что
отец поставил себе единственной целью накопить как можно больше денег.
И весьма в этом преуспел.
«Мерит пропертиз», как называлась компания отца, владела и
управляла высотными домами и жилыми комплексами по всему городу. Кроме того, отец
был членом Совета развития Чикаго, состоявшего из представителей крупного
бизнеса, и давал советы по планированию и инвестициям недавно переизбранному
мэру Сету Тейту. Отец очень гордился своим положением и часто упоминал о своей
дружбе с Тейтом. Я, честно говоря, считала, что это характеризует мэра не с
лучшей стороны.
