— Мисс Мерит, прошу, пора ехать в Дом Кадогана.
Я медленно выдохнула, стараясь прогнать страх, сжавший
желудок ледяной хваткой, и тревожно взглянула на Мэллори. Она с улыбкой
распростерла руки, заключая меня в пылкие объятия:
— Моя маленькая девочка становится взрослой.
Я прыснул от смеха, чего она, по всей видимости, и
добивалась.
— Какая же ты язва!
Едва я ее отпустила, подошедший Катчер по-хозяйски обнял
Мэллори за плечи:
— Постарайся сегодня ночью вести себя хорошо.
Я кивнула и схватила маленькую черно-белую сумочку,
подготовленную для меня Мэллори. В ней, как она проинформировала меня раньше,
лежали губная помада, мобильный телефон (выключенный, чтобы не раздражать
хозяев торжества), ключи от машины, деньги на непредвиденный случай…
И, гм… презерватив.
Мэллори, наверное, решила, что церемония завершится оргией.
(Интересно, а вампиры могут заразиться СПИДом? Держу пари, в «Каноне» ничего об
этом не сказано).
Сумочку я повесила на плечо, дрожащей рукой помахала
провожающим и в сопровождении шофера прошла к ожидавшему у тротуара блестящему
лимузину. Преодолевая путь до предупредительно открытой водителем дверцы, я все
свое внимание сосредоточила на сохранении равновесия — трехдюймовые шпильки,
как-никак, однако в какой-то момент я все же вспомнила тот день, когда такой же
автомобиль остановился у нашего дома. Это было всего неделю назад, когда меня
привезли сразу после превращения, в чужом коктейльном платье и слегка
оглушенную последствиями нападения и воскрешения.
За эти несколько дней я узнала, что Чикаго наводнен
сверхъестественными существами, что дедушка взял на работу вампира, моя подруга
стала спать с волшебником, а я — учиться владению самурайским мечом.
Да, жизнь бьет ключом.
Лимузин остановился перед празднично украшенным и освещенным
особняком Дома Кадогана. От самого тротуара до входной двери ярко горели
факелы, и в каждом окне горела свеча. Один из охранников открыл дверцу лимузина
и понимающе улыбнулся, когда я выбралась из машины. Стоило мне сделать первый
шаг, как я поняла, что факелы настоящие, а не обычные игрушки для садовых
газонов. Кроме того, это были настоящие произведения кузнечного искусства. И,
что еще более важно, их держали в руках вампиры — мужчины и женщины в
элегантных черных костюмах, выстроившиеся плечом к плечу в две шеренги вдоль
дорожки.
От волнения у меня подвело живот, но я заставила себя пройти
сквозь этот строй. Я не знала, чего ожидать, — может, презрительных
взглядов или насмешек? Каких-то намеков на то, что они видят меня насквозь и
знают, что я не так сильна, как полагают некоторые?
Но их реакция оказалась еще более пугающей. Каждая пара,
мимо которой я проходила, склоняла головы и негромко приветствовала меня:
«Сестра». Это слово сопровождало меня на всем пути до двери.
Значение их приветствия постепенно проникло в мой мозг,
вызвав мурашки на коже. Они предлагали мне свою поддержку, родственное
отношение, предлагали стать членом их семьи. Дорожка заканчивалась крытым
двориком, и там я оглянулась и наклонила голову в знак благодарности.
Оставалось только надеяться, что я оправдаю их доверие.
У открытой двери меня встретил Малик и жестом пригласил
войти.
— Он сам поставил это шоу, — негромко произнес он,
когда я вошла. — Ты найдешь женщин в маленькой приемной перед бальным
залом. — Малик кивком показал на лестницу. — Поднимайся наверх и
налево.
Я снова кивнула и ухватилась за перила, поскольку отлично
понимала, какое опасное сочетание представляют собой мраморные ступени, высокие
каблуки и закаменевшие от выброса адреналина мышцы ног. Одолев лестницу, я
свернула в коридор, ведущий к левому холлу.
Оттуда доносились женский смех и болтовня, и, пройдя на эти
звуки, я остановилась перед открытой дверью. Около десятка женщин собрались в
зале, обстановка которого вполне соответствовала царившему здесь оживлению:
огромные зеркала, много света и произведений искусства. Половина из
присутствующих вампиров были одеты в традиционные для Дома Кадогана черные
костюмы. Это были молодые члены сообщества, помогавшие в подготовке к церемонии
пяти девушкам-новичкам, пришедшим в самых различных туалетах: платьях для
коктейлей, блестящих топиках на бретельках, брюках с атласными вставками по бокам.
Этим тщательно подкрашенным и причесанным молодым женщинам вместе со мной
предстояло принять участие в церемонии, и я в своем черно-белом ансамбле
внезапно ощутила себя старой и скучной.
После внимательного осмотра я обнаружила, что все они
улыбаются, а глаза горят оживлением и радостью, словно они готовились к самому
волнующему моменту в своей жизни. Эти женщины, как я поняла, были приглашены
вступить в Дом. Они сознательно предпочли отказаться от мира людей ради ночной
жизни и крови, ради политических интриг вампиров.
Я невольно ощутила укол зависти. Насколько мне было бы
легче, если бы я сама пришла в Дом Кадогана с просьбой принять меня или имела
возможность смотреть бы на коммендацию как на результат упорных усилий. Эти
женщины, еще недавно бывшие людьми, действительно готовились к торжественному
событию, они искренне верили, что сделали правильный выбор.
— Они как львицы, готовые наброситься на газель.
Я невольно улыбнулась, на мгновение позабыв о своих страхах.
Обернувшись, я увидела рядом с собой светловолосую вампиршу. Она была в
традиционном черном костюме, а длинные прямые волосы были аккуратно собраны в
хвост.
— А под газелью подразумевается Этан?
— Да, конечно. — Она кивнула в сторону группы
новичков, увлеченно обсуждавших достоинства нового оттенка помады, и покачала
головой. — Хотя у них нет ни единого шанса. Он не прикасается к
неоперившимся новичкам. Но я не собираюсь им об этом говорить. — Ее улыбка
стала шире, а я постаралась не вспоминать о том, что сама являюсь таким же новичком,
а он ко мне определенно прикасался. — Я оставлю их в приятном
возбуждении, — добавила женщина. — Это развлечет некоторых старших
членов Дома.
— Торжество поражения?
— Точно. — Она протянула мне руку. — Линдси.
А ты — Мерит.
Я сдержанно кивнула и пожала руку, гадая, что еще ей
известно обо мне. Или о моем отце.
— Ничего, что могло бы тебя напугать, — ответила
она. Заметив мой удивленный взгляд, она пояснила: — Я довольно проницательна.
Ты держишься очень напряженно, и у меня создалось впечатление, что причина твоего
беспокойства лежит где-то глубоко, может быть в отношениях с семьей. Но мне
абсолютно все равно, кто твои родители. Кроме того, мой отец был королем
свинины в Айове, так что обычаи высшего общества мне знакомы, детка.
Я громко рассмеялась и этим привлекла внимание собравшихся у
зеркала женщин. Они обернулись посмотреть, в чем дело. И оценить меня. В мою
сторону было брошено немало пристальных взглядов, и приподнялась не одна тонкая
бровь. Затем они снова занялись своим макияжем и прическами. Я почувствовала
себя аутсайдером — я уже была знакома с Этаном и Домом, поэтому утратила блеск
новизны, хотя, конечно, не стала одним из постоянных членов, которые в данный
момент присматривали за кандидатами, оказывали всяческую помощь и успокаивали
их.
