Я с улыбкой повернулась к Катчеру и Мэллори, которые
уставились на нас во все глаза.
— Что такое?
— Ничего, — одновременно ответили они.
Этан уступил и, взяв двумя пальцами сосиску, откусил от нее,
умудрившись не испачкать свои превосходные брюки, задумчиво прожевал, потом
откусил еще и еще.
— Так лучше?
Он что-то пробурчал, и я сочла эти звуки за выражение
полного удовлетворения.
— Я полагаю, у вас есть веская причина, чтобы появиться
на пороге моего Дома за два часа до рассвета? — спросил Этан, не сводя
взгляда с куска хот-дога в руке.
Катчер стряхнул крошки с ладоней, взял лежавшую рядом газету
и развернул ее. Заголовок «Санди таймс» гласил:
«Вторая девушка убита. Серийный вампир-убийца?»
Этан негромко пробормотал проклятие.
— Вопрос номер один, Салливан, — почему ты не
собрал всех мастеров?
Мне даже не надо было видеть выражения его лица, чтобы
знать, как Этан отреагирует на такое бесцеремонное вмешательство в его дела. Но
он не торопился.
— С какой целью?
Катчер закатил глаза, откинулся на спинку дивана и сцепил
руки за головой.
— Обменяться информацией для начала.
— Разве это не ваша работа — вести расследование?
— Моя работа заключается в том, чтобы сгладить трения
и, как я это называю, успокоить нервы. — Он постучал пальцем по
газете. — Чтобы смириться с убийством, мало продемонстрировать груди
Селины. Люди нервничают. Мэр тоже нервничает. Черт, нервничает даже Скотт.
Перед тем как прийти сюда, я заходил в Дом Грея. Скотт в полной боевой
готовности. И зол как черт, а тебе известно, как сильно надо постараться, чтобы
вывести его из себя. Обычно этот парень совершенно равнодушен к политике. Но
кто-то задел его людей, и он готовится к бою. Это характеризует его как
хорошего лидера.
Этан вытер губы, скомкал салфетку и бросил ее на стол.
— Я не в том положении, чтобы предпринимать какие-то
меры, даже превентивные. У меня нет достаточного политического веса.
Катчер покачал головой:
— Я не говорю, чтобы ты брался за постановку шоу. Я
говорю о том, чтобы собрать вместе все сообщества, хотя бы Дома. По городу
гуляют самые разные слухи, и мы их отслеживаем. Люди задают вопросы, показывают
пальцами. Тебе пора принимать меры. И первый шаг позволит увеличить
политический капитал. — Он пожал плечами и положил одну руку на плечо
Мэллори. — Я знаю, что это решение принимать тебе, и, возможно, ты в этот
момент используешь мысленную связь, чтобы объяснить нашему общему другу, —
он кивнул в мою сторону, — что я вмешиваюсь не в свои дела. Но тебе должно
быть известно, что я не пришел бы, если бы не считал дело очень важным.
В комнате стало совершенно тихо, и в моей голове не звучали
посторонние голоса. Катчер несколько переоценил желание Этана поделиться со
мной своими соображениями.
Наконец Этан кивнул:
— Я все понял. Означает ли это, что у тебя нет никакой
новой информации?
Катчер отпил глоток содовой и покачал головой:
— Что касается фактов, тебе известно то же, что и мне.
Что касается предположений…
Он замолчал, но поднял правую руку ладонью вверх и слегка
пошевелил пальцами. Воздух внезапно запульсировал, и это явление, как я уже
понимала, означало присутствие магии. А над ладонью Катчера стали подниматься
воздушные волны, словно от раскаленного предмета.
Этан рядом со мной поежился.
— Что ты узнал? — спросил он негромко и без всякой
рисовки.
Катчер, наклонив голову набок, долго молчал, не сводя
напряженного взгляда со своей руки.
— Грядет война, Этан Салливан из Дома Кадогана.
Кратковременный мир, державшийся на легкомыслии людей, подходит к концу.
Жестокая война. Она придет, разрастется и разобьет узы, сдерживающие Ночь.
Я непроизвольно сглотнула, не сводя взгляда с Катчера. Вот
он, приятель Мэллори, волшебник четвертой ступени, во всем своем блеске. Он изрекает
чудовищное пророчество, касающееся всех Домов. Но как бы мне ни было страшно, я
продолжала смотреть на Катчера, несмотря на желание прижаться к Этану, чей
пристальный взгляд не могла не ощущать.
— Придет война. Она призовет войну. Готовься к битве.
Катчер вздрогнул, сжал пальцы в кулак, и магия развеялась,
унесенная теплым ветерком, только мы все четверо недоуменно смотрели друг на
друга.
В дверь кто-то постучал.
— Сеньор, у вас все в порядке? Мы засекли присутствие
магии.
— Все в порядке, — ответил Этан. — Ничего не
случилось.
Но, подняв голову, я поразилась его взгляду, его почти
физической пронзительности. Без всякой телепатии я поняла его мысли. Я могла
таить в себе неизвестную угрозу, я могла быть той, кого упомянул в своем
пророчестве Катчер. Еще одно обстоятельство против меня — я могла быть той
женщиной, которая втянет вампиров в войну, я могла подвергнуть их риску еще
одного Очищения.
Я вздохнула и отвела взгляд. Ситуация сильно усложнилась.
Катчер встряхнулся, словно вышедшая из воды собака, и провел
рукой по волосам.
— Меня чуть не стошнило, но на этот раз я хотя бы
обошелся без стихов.
— Ни одной рифмы, — подтвердила Мэллори, — а
это большое достижение.
Брови у меня поползли на лоб. Интересно, где и когда Мэллори
имела возможность выслушивать его пророчества? С другой стороны, кто знает, что
происходит за дверью спальни?
Катчер подрагивающей от напряжения рукой взял пластиковый
стаканчик, сорвал крышку с соломинкой и залпом выпил содовую. Вероятно,
применение магии требует немалых сил, и я была рада, несмотря на то что
превращение в вампира стало тяжелым моральным и физическим испытанием, что не
ощущаю на себе давления этой таинственной энергии.
Катчер допил содовую и положил руку на колено Мэллори. Он
взглянул на меня, потом снова на Этана:
— Да, кстати, это не она.
— Я знаю, — без малейшего промедления ответил
Этан.
Но на мой изумленный взгляд он даже не отреагировал. Я уже
открыла рот, намереваясь задать вопросы: «Откуда ты знаешь? Почему уверен, что
это не я?» — но меня опередил Катчер:
— И еще по поводу пророчества. Я слышал, что Гейб
возвращается раньше, чем мы предполагали.
Этан так резко поднял голову, что в важности этого заявления
сомневаться не приходилось.
— Это точно известно?
— Довольно точно. — Катчер посмотрел на
меня. — Как ты помнишь, это лидер Североамериканской стаи — стаи
Джеффа. — (Я кивнула в знак того, что понимаю, о ком идет речь.) — Он
собирает своих людей в Чикаго и объявляет большой съезд. И он хочет убедиться в
безопасности, прежде чем собрать стаю. Кроме того, я слышал, что Тоня беременна
и Гейб не хочет рисковать ее здоровьем и здоровьем ребенка.
