Не глядя на меня, она стала рассеянно выбирать из пакета
чипсы.
— Ладно, — как можно спокойнее ответила я (гадая
про себя, где она успела прихватить чипсы), — значит, он тебе
нравится. — (У Линдси вспыхнули щеки.) — И что? Ты боишься его
потерять и только поэтому не желаешь встречаться?
Линдси молчала, и я восприняла это как очевидное
подтверждение своей гипотезы, после чего решила больше не приставать.
— Хорошо. Мы больше не будем об этом говорить.
Мы с Линдси больше не затрагивали эту тему, но это не мешало
Люку постоянно бросать саркастические реплики в ее адрес, а Линдси — продолжать
его дразнить. Она мне очень нравилась, и я была рада, что мы с Линдси в одном
лагере, но Люку я тоже сочувствовала. Эта женщина обладала острым языком, и ему
не так-то легко постоянно быть объектом насмешек. Сарказм хорош для общения
между друзьями, но Линдси рисковала превысить меру.
С другой стороны, ее сарказм очень пригодился, когда Эмбер и
Габриэла решили выставить передо мной напоказ отношения Этана и Эмбер. Мы
закончили обед и шли по первому этажу к лестнице, когда они загородили нам
дорогу.
— Дорогая, — заговорила Габриэла, тщательно
рассматривая свои ногти посреди лестничной площадки, — не хочешь ли выпить
со мной сегодня вечером?
Эмбер, одетая в черный велюровый спортивный костюм с красной
надписью «Укуси», в упор посмотрела на меня.
— Не могу. У Этана сегодня свои планы насчет меня, а ты
же знаешь, дорогая, — она подняла тонкую золотистую бровь, — каким он
может быть требовательным.
Мне захотелось разодрать ногтями этот вульгарный спортивный
костюм и плюнуть ей в лицо, но красная надпись на ее груди меня остановила и
еще тот факт, что Этан последовал этому призыву, каким бы пошлым он ни был.
Встреча меня так расстроила, что я не могла быстро подобрать достойный ответ.
К счастью, рядом была мисс Дерзкий Язык. Со своим обычным
апломбом она вытащила из пакета пару чипсов и бросила их в Эмбер:
— Цып-цып-цып, курочка.
Эмбер возмущенно фыркнула, но взяла Габриэлу под руку, и они
удалились вглубь коридора.
— Я обеспечила безопасный мир еще на один день, —
заметила Линдси, когда мы уже спускались по лестнице.
— Ты настоящий друг.
— После службы я веду Коннора выпить. Если уж я такой
хороший друг, ты могла бы к нам присоединиться.
Я покачала головой:
— Сегодня тренировка. Не могу.
Эта причина была ничуть не хуже любой другой, чтобы вежливо
отказаться от предложения.
Линдси остановилась на ступеньке и усмехнулась:
— Отлично. Я в свое время тоже уделила немало внимания
Катчеру Беллу. Тебе уже удалось подержать его меч?
— Я думаю, его мечом теперь распоряжается Мэллори.
Мы уже дошли до двери отдела, но Линдси снова остановилась и
одобрительно кивнула:
— Это неплохо для нее.
— Для нее, но не для меня.
— Почему же?
— Потому что он теперь постоянно бывает у нас и дом,
кажется, становится слишком тесным.
— А! Эта проблема легко решается — переезжай сюда.
Она потянула за ручку двери, мы вошли внутрь и направились к
большому столу для совещаний, тогда как остальные сотрудники уже сидели на
своих местах, смотрели на мониторы, щелкали по клавиатурам и что-то говорили в
микрофоны.
— Ответ тебе уже известен, — прошептала я, занимая
место за столом. — Нет, нет и нет. Я не могу жить в одном доме с Этаном.
Мы убьем друг друга.
Линдси забросила ногу на ногу и повернула стул, чтобы сидеть
лицом ко мне.
— Этого не случится, если ты будешь его избегать. И
тебе это хорошо удавалось всю последнюю неделю.
Я сердито посмотрела на нее, но, заметив многозначительно
поднятую бровь, молча кивнула. Она права: я его избегала, он меня избегал, и мы
оба избегали друг друга. И, несмотря на крайнюю неловкость, которую я
испытывала каждый раз, когда переступала порог Дома Кадогана, наше взаимное
уклонение от встреч делало мое существование здесь вполне сносным.
— Так вот, — продолжала Линдси, — если будешь
и дальше себя вести так же, никаких проблем не возникнет. Ты только
подумай, — она перешла на шепот, — здесь живут практически все, кто
работает на Кадогана. И ты сможешь избежать массы волнений, неизбежных, когда
каждое утро приходится возвращаться в Уикер-парк. Да, ты должна сосредоточиться
исключительно на целесообразности. Потому что в остальном здесь можно помереть
от скуки.
Честно говоря, именно в целесообразности переезда я и
сомневалась. Я не против наблюдать за драматическими событиями в жизни других
людей. Я только не хочу, чтобы они случались в моей жизни.
К моему приходу Катчер, Мэллори и Джефф уже собрались в
спортивном зале. Я не знаю, зачем туда явился Джефф, но, поскольку, кроме него
и Мэл, меня некому было поддержать, я не возражала против лишнего участника
тренировки.
Я была бы не против явиться и на несколько минут позже,
чтобы не застукать Катчера и Мэллори целующимися около питьевого фонтанчика.
Я громко кашлянула, проходя мимо, но их тела ни на волос не
отлипли друг от друга.
— Можно подумать, у них период течки, — сказала я
Джеффу, застав его в спортивном зале, где он сидел на стуле, с закрытыми глазами
и скрещенными на груди руками.
— Они все еще там? Это продолжается уже двадцать минут.
В его голосе я уловила легкий оттенок зависти.
— Все еще там.
Уже второй раз за неделю я наблюдаю любовные сцены, которые
не предназначались для моих глаз.
Джефф распахнул свои голубые глаза и улыбнулся:
— Если тебе одиноко…
Я чуть было не взорвалась, но решила бросить ему косточку:
— О Джефф! Это было бы слишком сильно — ты и я. Слишком
эмоционально, слишком много пыла и страсти. Стоит нам сойтись, и — бум! —
Я хлопнула в ладоши. — Как мотылек и огонь. Ничего не останется.
Он вытаращил глаза:
— Самовозгорание?
— Полное.
Некоторое время он молчал и рисовал какие-то узоры
указательным пальцем на своем колене. Затем кивнул:
— Слишком мощно. Это уничтожит нас обоих.
Я с самым серьезным видом кивнула:
— Вероятно. — Затем я нагнулась и прижалась губами
к его лбу. — Но к нашим услугам весь Чикаго.
— Чикаго, — мечтательно повторил он. — Да.
Конечно. — Он откашлялся, очевидно стараясь сосредоточиться. — В
следующий раз, когда я буду рассказывать эту историю, ты будешь целовать меня в
губы. И работать языком. Притом очень умело.
