Я хихикнула:
— Договорились.
В зал вошли Катчер и Мэллори. Катчер шел первым, Мэллори за
ним — одна рука в его руке, пальцы второй прижаты к губам, щеки горят огнем.
— Меч, — бросил Катчер, прежде чем отпустить ее
руку и пройти к двери в противоположном конце зала.
— Как ты думаешь, это инструкция или план
работы? — спросила я у остановившейся передо мной Мэллори.
Она моргнула, не сводя взгляда с обтянутой джинсами задницы
Катчера:
— Что?
Я почесала нос.
— Слушай, я по уши втрескалась в Этана Салливана, и у
нас будет много маленьких зубастых вампирчиков, и мы купим дом в Нейпервилле и
будем жить там долго и счастливо.
Она повернулась, но взгляд был пустым, как незадолго до
этого взгляд Джеффа.
— Это же… Что он творит своим языком. — Она
замолчала, подняла указательный палец и стала сгибать и разгибать его. —
Он как будто вибрирует.
Окончательно решив, что стала третьей лишней в компании
Мэллори и Катчера, я на одном дыхании выпалила свой план:
— Слушай, я очень тебя люблю, но переезжаю в Дом
Кадогана.
Эти слова привлекли ее внимание. Глаза прояснились, брови
сошлись на переносице.
— Что?
Решив, что на этот раз какая-то часть информации до нее
дошла, я пояснила:
— Вам двоим необходимо уединение, а мне надо быть
поближе к работе, чтобы действовать эффективнее.
Я не стала говорить, что не хочу видеть или слышать
многочисленные и разнообразные свидетельства сексуальной активности Катчера.
— Ох! — Мэллори уставилась в пол. —
Ох. — Когда она подняла голову, в глазах появилась печаль. — Господи,
Мерит. Все меняется.
Я крепко обняла ее:
— Мы не меняемся. Мы просто будем жить в разных местах.
— И даже в разных районах.
— У тебя все будет хорошо. Ведь с тобой останется
красавчик Белл.
Оставалось только надеяться, что у меня тоже все будет
хорошо, и я смогу убедить себя и остальных вампиров Кадогана, что могу жить под
одной крышей с Этаном и не наколоть его по рассеянности на осиновый кол.
Мэллори сжала меня в объятиях:
— Ты права. Конечно, ты права. Я просто сглупила. Тебе
необходимо там жить, стать настоящим вампиром, стать одной из них. — И тут
она приподняла бровь. — Ты, кажется, сказала, что влюбилась в Этана?
— Только с целью привлечь твое внимание.
Возможно.
Черт!
— Должна признаться, Мер, мне эта идея не по душе.
Я уныло кивнула и направилась к раздевалке.
— Радуйся, что ты не оказалась на моем месте.
Спустя несколько минут я уже вышла босиком и с хвостиком на
затылке, готовая к очередной тренировке, чтобы, кроме всего прочего, научиться
защищать и того мужчину, к которому испытывала столь противоречивые чувства.
Мэллори и Джефф устроились на стульях в противоположном конце зала. Катчер еще
не появлялся из своего кабинета, так что я подошла к боксерской груше, висевшей
в одном из углов зала, сжала кулаки и начала ее молотить.
После коммендации Катчер пару занятий посвятил отработке
ударов ногами и руками, приемам защиты и нападения в рукопашном бою. Эти
тренировки были направлены на повышение выносливости, чтобы я могла пройти
тесты, необходимые для каждого охранника Дома Кадогана. Но, как правило, я была
слишком сосредоточена на запоминании и точном воспроизведении каждого движения,
чтобы получать от этих занятий удовольствие.
В отсутствие Катчера все пошло по-другому.
Я нацелилась кулаком в логотип в самом центре груши. Чвак!
Увесистый удар и движение груши в противоположном направлении доставили мне
радость. Мне понравилось, что я заставила ее двигаться. И еще то, что я
представила, как сквозь логотип просвечивают яркие зеленые глаза, а удар
пришелся точно между ними.
Чвак! Чвак! Отличный двойной удар, и груша представилась мне
человеком, которому я поклялась служить и к которому стала проявлять слишком
большой интерес.
Я отскочила назад, повернулась, выставила вперед бедро для
бокового удара. Посторонний наблюдатель наверняка бы решил, что я отрабатываю
удары по инертному объекту и разогреваюсь перед тренировочными схватками.
Но я представляла себе — чвак! — как бью — чвак! —
по лицу — чвак! — мастера-вампира.
Наконец я улыбнулась, уперлась кулаками в бока и с
удовольствием стала наблюдать, как раскачивается на цепи тяжелая груша.
— Успокаивает, — пришла я к заключению.
В дальнем конце зала открылась дверь, и вошел Катчер. В
правой руке он нес черные блестящие ножны с мечом, а в левой — такую же
блестящую полоску из отполированного дерева, изогнутую в форме катаны. Как я
догадалась, это был боккен — тренировочное оружие, инструмент для обучения
владению мечом, исключающий случайное повреждение ни в чем не повинных объектов
и случайных наблюдателей.
Катчер прошел в центр, на маты, положил у ног боккен, а
потом осторожным и точным движением извлек из ножен катану. Освобожденная сталь
поймала свет, отбросила блики и со свистом рассекла воздух. Катчер махнул мне
рукой, и я подошла ближе. Держа катану обеими руками, он протянул ее мне.
Я взяла оружие, оценила его вес. Катана оказалась легче, чем
я предполагала, глядя на причудливое сочетание дерева, стали, шершавой кожи
ската и кованого серебра. Я обхватила меч обеими руками, оставив между ладонями
расстояние в четыре пальца, так что правая рука расположилась чуть ниже
рукоятки. Катчер не учил меня этому, я просто попыталась повторить его хватку,
когда он с величайшей почтительностью демонстрировал свой меч.
На прошлой неделе я спросила его об отношении к оружию и
почему он замирает, обнажая клинок, и его взгляд становится слегка рассеянным.
Его ответ: «Это очень хороший меч» — показался мне совершенно
неудовлетворительным и едва ли приоткрыл даже верхушку айсберга.
А теперь я замерла с мечом в руке, ожидая наставлений
Катчера.
Их было более чем достаточно.
Когда разговор коснулся отношения к мечу, Катчер, при всей
своей сдержанности, оказался на удивление разговорчивым. Он стал подробно объяснять,
как я должна себя вести: как расположить руки на рукоятке (а я сделала это
неправильно, хоть и старалась в точности скопировать положение его рук), как
держать меч относительно тела, как расставить ноги, как распределить вес тела
перед ударом.
Катчер объяснил, что дал мне в руки меч только для того,
чтобы я познакомилась с ним и ощутила его вес. Все приемы мне предстоит
осваивать с боккеном, потому что, хоть я и достаточно много знала, он не считал
меня готовой для упражнений с катаной. По крайней мере с его, достаточно
педантичной, точки зрения.
