Я сжала рукоятку катаны и положила палец на защелку,
освобождающую лезвие от ножен.
— Ты проклятый сукин сын! — злобно прошипел он
сквозь зубы.
Этан моргнул, но не шелохнулся и держался все так же
свободно и уверенно.
— Извини, не понял.
— Ты считаешь, что это правильно? Считаешь, что имеешь
право так поступать?
Я вздрогнула, когда Морган поднял руку и едва не сбил с ног
двоих разделявших нас вампиров. Но, увидев в его пальцах белый листок бумаги,
сдержалась. Маленький квадратный листочек с темными рукописными строчками на
одной стороне. Похожий на него листок я видела пару недель назад и теперь могла
предположить, что там было написано.
Вероятно, Этан тоже вспомнил тот случай, но не признался.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, Морган.
Морган скомкал записку:
— Это угрозы, черт побери, вот что это такое! И записка
была на столике у кровати Селины. На столике. У ее кровати. Она напугана до
смерти.
Морган сделал еще полшага вперед, развернул смятый листок и
протянул Этану. Тот осторожно взял записку длинными пальцами, осмотрел бумагу с
обеих сторон.
— Это угроза, — объявил во всеуслышание Этан, не
сводя взгляда с Моргана. — Очень похожая на ту, что получила Мерит. Мне
кажется, что и почерк, и бумага точно такие же. Но эта предположительно
подписана мной.
В толпе послышался ропот. Морган, ни на кого не обращая
внимания, заговорил яростным шепотом, и все вокруг мгновенно стихли.
— Как это удобно, правда? Взять дочь Джошуа Мерита в
свой Дом, а потом уничтожить Селину? Свалить всю вину на бродяг и укрепить свою
власть под самым носом у Тейта? — Морган обернулся, окинул толпу взглядом
и драматическим жестом выбросил вверх руку. — И к всеобщему удивлению,
Дом, который позволяет пить кровь людей, становится самым популярным.
В зале стало очень тихо, и поза Этана стала более
напряженной. Я заметила эту перемену, и у меня подвело живот от страха самого
худшего — что догадка Моргана верна и той ночью Этан оказался рядом со мной не
случайно. Что не было никакой «удачи».
Этан слегка наклонился вперед, и в его глазах сверкнуло
зеленое пламя.
— Следи за своими словами, Морган, и не предпринимай
шагов, которые Селина не готова поддержать. Ни я, ни какой другой вампир
Кадогана не причастен к написанию этой записки, к проявлению жестокости или
угрозам по отношению к Селине или Мерит. — Он поднял голову, посмотрел на
Ноя, на Скотта, на остальных вампиров. — Дом Кадогана не несет
ответственности за смерть Дженифер Портер, за смерть Патриции Лонг, за эти
записки, угрозы, улики, и не принимал никакого участия в этих
преступлениях. — Он помолчал, блуждая взглядом по толпе. — Но если
кто-то — кто-то из вампиров, будь он бродягой или из Дома Грея, Наварры или
любого другого Дома, — в этом виновен или появится информация об участии —
любом участии — в этих преступлениях, все сведения будут немедленно переданы в
полицию. И не важно, что в полиции служат только люди. Виновник будет отвечать
мне. — Этан повернулся к Моргану и окинул его своим
уничтожающе-высокомерным взглядом. — А тебе лучше бы помнить о своем
положении, возрасте и о том, где ты находишься, Морган из Дома Наварры.
— Она опасается за свою жизнь, Салливан, — сквозь
зубы процедил Морган, не обращая внимания на скрытую угрозу Этана. Он упрямо
сжал челюсти и держался очень агрессивно: расставил ноги, сжал руки в кулаки, а
голову слегка наклонил, так что смотрел на Этана исподлобья. — Я ее
заместитель и не могу допустить подобного оскорбления.
Я понимала его ярость, знала, что Этан рассчитывал на такую
же преданность Малика, и могла бы посочувствовать, если бы не случай в клубе,
заставивший задуматься об отношениях между Селиной Дезалньер и ее заместителем.
Но еще я знала, что Этан не замешан в этом деле. Возможно, к этому причастны
бродяги, возможно, кто-то из Дома Грея, почти наверняка — какой-то вампир,
имеющий доступ в Дом Кадогана. Но только не члены Дома Кадогана.
Я окинула взглядом волнующуюся толпу, увидела Люка, и он
кивнул мне, что было сигналом к действию. Как только Морган отвел кулак назад,
я шагнула вперед, оставив за спиной последний ряд вампиров, вытащила меч из
ножен и вытянула руку, чтобы кончик лезвия коснулся пульсирующей жилки на шее
Моргана.
— Я должна попросить тебя отступить на шаг
назад, — обратилась я к Моргану, многозначительно приподняв бровь.
В бальном зале установилась полная тишина.
Его темные глаза прошлись по всей длине клинка, перешли на
руку, скользнули дальше. Морган внимательно осмотрел меня и мой костюм, начиная
с высоко завязанного конского хвоста до туфель. Если бы не уткнувшаяся в шею
сталь, мне кажется, он похвалил бы мой наряд. Но встреча была деловой, и я
встала на его пути.
Он резко вздернул подбородок:
— Опусти меч.
— Я не подчиняюсь твоим приказам.
Не опуская вытянутой руки, я сделала шаг в сторону и встала
точно между Морганом и Этаном, заставив Этана немного попятиться. Этого было
достаточно, чтобы он оказался вне досягаемости Моргана, а кроме того, на линии
атаки теперь была я.
— Но его приказам ты подчиняешься? — с
нескрываемым сарказмом спросил Морган.
Я усмехнулась и повысила голос, чтобы слышали все, кто
находился в зале:
— Я страж этого Дома. И я вампир этого Дома. Если
мастер прикажет опустить меч, я это сделаю.
Этан молчал за моей спиной. И шепот в зале вызвало не
отсутствие его приказа, а моя готовность ему повиноваться. Этан был прав:
чикагские вампиры сомневались в моей преданности, поскольку до них дошли слухи
об обстоятельствах моего обращения, о моем отце и, возможно, о моей силе.
Какова бы ни была причина, они сомневались.
До этого момента.
Теперь они узнали. Я вступила в борьбу, я стала живым щитом
и встала между Этаном и опасностью, ради него я обнажила меч. Я согласилась
защищать его, невзирая на опасность ранения или смерть, и публично дала понять,
что подчиняюсь его приказам и признаю его власть.
Туннель мысленной связи, как всегда, неожиданно открыл мои
мысли для голоса Этана.
«Насколько я могу понять, это открытая демонстрация твоей
лояльности».
Я едва сдержала улыбку, ощутив огромное облегчение оттого,
что я не одинока в этом противостоянии, что не нарушила субординации на виду у
враждебно настроенной толпы. Но, вспомнив о множестве наблюдателей, сохранила
бесстрастное выражение лица. Я знала, что все вампиры запомнят этот момент, будут
не раз мысленно проигрывать происходящую сцену и рассказывать друзьям, врагам и
союзникам о том, как страж Дома Кадогана впервые обнажил оружие.
И наскоро помолилась, чтобы не испортить впечатления.
Все эти тонкости остались незамеченными для Моргана.
