— Оставь ее в покое.
Селина невесело рассмеялась:
— Интересная реакция. Жаль, что нет времени испытать
твою привязанность к маленькому стражу Кадогана.
Селина неожиданно подняла вверх руки и выдернула из прически
шпильки. Вернее, то, что я принимала за шпильки. На самом деле это были два
узких кинжала, блеснувшие в лунном свете. Иссиня-черные волосы Селины,
освобожденные от заколок, рассыпались по плечам.
Я шагнула вперед, готовясь защитить Этана, но вдруг в моей
голове прозвучал его голос:
«Жди. Еще рано. Пусть признается во всем».
Значит, он знал, что я здесь. Знал, что я готова. И я
подчинилась приказу, наполовину вытащив катану из ножен и держа в другой руке
осиновый колышек.
— Несмотря на небрежность, мой план сработал, —
продолжала Селина. — Теперь люди с подозрением относятся к Дому Кадогана,
они считают, что это ты убил Дженифер Портер. И Дом Грея тоже не избежал
подозрений: его вампиров подозревают в убийстве Патриции Лонг. На твоей
репутации пятно, Этан. И остальные тоже запачканы. Все, кроме Наварры… —
Она ненадолго умолкла и улыбнулась, но улыбка не столько украсила ее лицо,
сколько придала ему безумный вид. — Я одна достойна доверия людей и смогу
распространить свое влияние не только в мире вампиров, но и в человеческом
обществе. Дома будут нуждаться во мне для налаживания отношений, а я буду
осуществлять руководство. Под моей властью мы станем такими, какими должны
быть.
— Я не могу тебе этого позволить.
— Странно, что ты до сих пор считаешь, будто решение
зависит от тебя, — сказала она, помахивая перед собой кинжалами. — Ты
станешь еще одной жертвой. Очень дорогой и красивой жертвой, но дело того
стоит. Сколько наших собратьев было заколото? Ты жил во времена Очищений, Этан.
Тебе это известно.
Но он не собирался углубляться в обсуждение исторических
подробностей.
— Если ты хотела низвергнуть Дома Кадогана и Грея,
зачем нужны были эти записки? Зачем привлекать Ноя и его людей?
— Записки предназначались только для глаз вампиров. А
что касается их цели — ты опять меня удивляешь. Солидарность, Этан. Пока мы не
объединимся, мы ничего не добьемся. Бродяги нам ничего не обещают. Да, надо
признать, они горячие ребята. Они могут увеличить нашу численность. Но как
союзники они бесполезны. Они не признают никаких соглашений. И не будут играть
в одной команде с остальными. — Она небрежно повела рукой, и лезвие снова
блеснуло. — Им необходима чистка.
Этан долго молчал, опустив взгляд к земле, но затем поднял
голову:
— Значит, это ты убедила Эмбер тебе помочь, заставила
ее выкрасть медальон, а кому-то еще приказала подбросить его на место
преступления?
Селина кивнула.
— А футболка из Дома Грея? Как ты ее заполучила?
Она злорадно усмехнулась:
— Твоя рыжая завела себе еще одного дружка. Одержала
еще одну победу.
Лицо Этана окаменело. Я ему сочувствовала. Не самое
подходящее время, чтобы узнать, что любовница предала тебя, предала твой Дом и
остальных вампиров.
— Как ты могла на это пойти?
Селина испустила мелодраматичный вздох:
— Я опасалась, что ты именно так меня поймешь, что
обратишься к моральным принципам. Люди не настолько невинны, дорогой. Один из
них разбил мне сердце. И ничуть не сожалел об этом. Это холодные, грубые и
глупые создания. А нам приходится мириться с их существованием. Нам надо было
выступить столетия назад, надо было уже тогда объединить свои силы в борьбе
против людей. Сейчас это, безусловно, невозможно. Их слишком много. Но мы
начнем с малого. Заведем себе друзей. Будем, как ты всегда настаивал,
привлекать на свою сторону союзников. Мы усыпим их бдительность своими
прекрасными лицами и красивыми словами, а сами тем временем проникнем в их
тылы. Составим планы. Они привыкнут к нам, и вот тогда можно будет нанести
удар.
— Ты накличешь войну, Селина.
Она решительно сжала челюсти:
— Верно, черт побери. Им следует нас бояться, и они
будут бояться. — Но затем ее лицо смягчилось. — Но сначала они
полюбят меня. А когда придет время, я заявлю о своей истинной сущности — о
любви к вампирам и ненависти к людям. Я буду упиваться этой изменой, Этан. Я
буду наслаждаться предательством. И отомщу за то, что он со мной сделал.
На мой взгляд, Селина Дезалньер полностью открылась. Она
жаждала славы, всеобщего внимания, страсти. Ей были необходимы друзья, и не
меньше, чем враги.
Селина подняла кинжал, направила его в грудь Этана:
— Столетия, Салливан. Мы веками подчинялись их законам,
их диктату, прятались и от всего мира скрывали свою натуру. Хватит. Я сделала
мир таким, какой он есть сейчас. И я устанавливаю правила.
Она рывком отвела руки назад, готовясь ударить. Я рванулась
из-за деревьев, словно электрическим разрядом подстегиваемая мысленно
нарисованной картиной, как она ранит моего мастера, моего сеньора. МОЕГО…
«Пригнись!»
Крик прозвучал только в моих мыслях, но я надеялась, что
Этан меня услышит, и, вложив все свои силы в бросок, метнула осиновый кол. Этан
резко опустился на землю, и заостренный колышек, пролетев над его головой,
вонзился в тело Селины над левой грудью. Слишком высоко. Я не попала ей в
сердце. Тем не менее она выронила кинжалы, рухнула на колени и завопила от
боли. Ее пальцы ухватились за колышек, но он уже обагрился кровью и стал
слишком скользким. Этан тотчас прыгнул вперед, обхватил ее сзади и блокировал
руки.
Внезапно послышалось лязганье дверей и топот ног. В лице
Катчера, Люка, Малика и других вампиров Кадогана прибыло подкрепление.
— Мерит?
Я не могла отвести от нее взгляда. Селина выкрикивала
грязные ругательства, проклинала подбежавших охранников за то, что они встали
на ее пути и помешали ее планам, и черные длинные волосы метались вокруг ее
лица.
— Мерит.
Я наконец-то услышала свое имя, подняла голову и увидела,
что Этан носовым платком вытирает со своих рук кровь. Красные пятна виднелись и
на его еще совсем недавно безукоризненно белой рубашке. Кровь Селины. Кровь,
пролитая мной. Я уставилась на багряные капли, потом перевела взгляд на его
лицо:
— Что?
Он прекратил свое занятие и смял платок в тугой шарик.
— Ты в порядке?
— Я не… — Я покачала головой. — Вряд ли.
У него между бровей прорезалась морщинка, и Этан уже открыл
рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент снова захлопали дверцы машин и
послышались торопливые шаги. Он повернул голову, и я проследила за его
взглядом.
Прибыл Морган. Он примчался в той же одежде, в которой и час
назад, когда мы расстались, но теперь его лицо выражало тревогу и скорбь.
Вероятно, после моего сообщения ему, как заместителю Селины, позвонил Люк или
Катчер.
