Он больше ничего не сказал и, повернувшись, направился к
Моргану.
Я приехала домой, выплакалась на плече Мэллори и заснула как
мертвая.
Но, по моему глубокому убеждению, я еще не стала мертвецом.
Эпилог
Она хотела получить контроль над всеми Домами. Над всеми
вампирами от Чикаго до Сан-Диего. Над всеми вампирами Северной Америки.
Над всеми вампирами.
В этом Селина призналась на следующий вечер перед членами
Совета, которые бросили вызов солнечному свету и пересекли Атлантику, чтобы ее
выслушать. Она ни в чем не раскаивалась. Ее нельзя было назвать безумной,
просто мораль для нее ничего не значила. Она придерживалась этических
стандартов, определяемых только ее собственной историей, ее ненавистью к людям
и парадоксальной потребностью в их любви.
Она стремилась превратить Дом Наварры в Дом Хороших
Вампиров. В Дом Вампиров-Почти-Людей. А убийства бросали тень на Дома Кадогана
и Грея, клеймя их как Дома Зла.
Но план обернулся против нее самой. Селину поймали, а
ненависть и недоверие, направленные на Дома Кадогана и Грея, теперь пали на Дом
Наварры. Моргану предстоит нелегкий труд, чтобы преодолеть последствия ее
поступков.
Но поражение в глазах общественного мнения не лишило ее
славы среди вампиров.
По утверждению Селины, она не имела намерения убивать Этана.
Она блефовала, вела себя вызывающе, но была уверена, что кто-то — страж или
телохранитель — обязательно вмешается и защитит его. Спасет. Возможно, она даже
с самого начала знала о моем присутствии, но не подавала виду.
А в результате? Она сама пострадала. И за свои поступки
лишилась своего Дома, своего положения, своих вассалов.
Не все вампиры с одобрением отнеслись к ее действиям. Многие
из них давно прижились в мире людей и наверняка осуждали ее стремление к
популярности и созданную ею угрозу своей жизни и своему образу жизни. Угрозу
относительно мирному существованию.
Но есть и другие. Они злы на то, что вынуждены были таиться,
спасаться от преследований и угрозы истребления, терпеть унижения. Эти могли с
ней согласиться. Поначалу они будут вести себя тихо. Будут устраивать тайные
сборища вдали от посторонних глаз, от Гринвичского Совета. Но их численность
будет увеличиваться. Они начнут прославлять ее имя, призывать ее и посвящать ей
любые свои завоевания.
Из-за нее начнется война. Может быть, сейчас, может быть,
позже, когда окрепнут связи с людьми и их настороженность рассеется. И мне
снова придется защищать Этана, несмотря на его предпочтение действовать другими
методами и несмотря на мое разбитое сердце.
А до тех пор я похороню свой гнев и горечь предательства.
Я буду улыбаться.
Я буду постукивать пальцами по эфесу меча.
Я поднимусь по ступеням Дома Кадогана и захлопну за собой
дверь, чтобы без помех заняться своей работой.
Я очень хорошо умею это делать.
