Джин всячески убеждала себя, что Господь не подарит ребенка тому, кто даже не знает, как с ним обращаться. Но тут же вспомнила, что жизнь часто опровергает это.
Это были самые тяжелые минуты в ее жизни. Однако результат теста оказался отрицательным. Казалось, она должна была бы почувствовать облегчение. Но была лишь опустошенность. Она машинально брела по улице, ничего не видя кругом. Выскочившая из-за угла машина мягко ударила ее в бок и отбросила на тротуар. Прежде чем потерять сознание, Джин ощутила резкую боль в ноге.
Моя нога! — мысленно прокричала она.
6
Джин пришла в сознание в реанимации. Девушка стиснула зубы и слабо простонала:
— Моя нога?
Но ее никто не услышал, и она вновь провалилась в сон.
Джин не знала, спала она лишь мгновение или несколько часов. Ее разбудили голоса докторов.
— Кровь не приливала к ноге около двух часов, — произнес старый доктор, ощупывая ногу Джин.
Она не чувствовала прикосновений.
— Мы могли бы попытаться применить микрохирургию на артерии. Что терять? — ответил молодой ассистент.
— Ваше время и деньги больницы. Факт налицо: она потеряла ногу.
В голове у Джин осталась лишь одна фраза: «Она потеряла ногу». Без ноги ее жизнь не имела смысла.
Она приподнялась и попыталась закричать. Но у нее получился лишь слабый стон:
— Доктор…
Молодой доктор обернулся.
— С вами произошел несчастный случай, но сейчас уже все в порядке. Мы попытаемся спасти вашу ногу.
— Нет… только не нога… — прошептала обессиленная Джин.
Он понял, что девушка слышала их разговор, и попытался спрятаться за медицинскими терминами, говоря что-то об артерии, защемлении и циркуляции крови.
Джин мало что слышала. Она лишь повторяла с мольбой в глазах:
— Вы не можете…
Ей дали успокоительное. После нескольких бессвязных фраз девушка снова провалилась в сон.
Следующие сутки прошли, словно в тумане. Порой она просыпалась и видела перед собой врачей или лампы операционной. И повсюду за ней следовала боль.
Открыв глаза, она не почувствовала ничего, кроме адской боли. Ломило всю ногу, но особенно ступню. Не может быть, подумала она. Ведь ступни больше нет. Это конец.
В палату зашла медсестра и начала весело щебетать. Но Джин не слушала ее. Она не стала знакомиться с соседкой по палате, а просто отвернулась к стене, чтобы остаться наедине с нелегкими мыслями.
Было очень странно застать ее лежащей на кровати. Ланс привык видеть Джин в движении.
Ее соседка с любопытством посмотрела на вошедшего мужчину. Ланс приветствовал ее кивком и направился к кровати Джин. Казалось, она не заметила его.
На мгновение ему показалось, что она спит. Но глаза Джин были открыты.
— Джин, — тихо позвал Ланс.
Она обернулась. За секунду ее лицо отразило множество эмоций, прежде чем приняло обычное враждебное выражение.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ланс.
— Отлично! — прошипела она. — Я не беременна. Так что можешь не беспокоиться. Я сделала тест.
Ланс удивился. Ведь она сказала ему, что не беременна, еще тогда, на спортивной площадке. Внезапно ужасная мысль промелькнула у него в голове.
— Когда ты делала тест? — спросил он и, не дождавшись ответа, предположил: — Перед аварией?
— Какое это имеет значение? — отрешенно проговорила Джин. — Нет никакого ребенка, поэтому нет необходимости заботиться обо мне.
— Я пришел не из-за этого.
— Тогда зачем? — рассердилась Джин.
— Одному богу известно!
Дуэйну Диллону позвонили из больницы и сообщили о случившемся. Видимо, этот телефон был единственным в записной книжке Джин. Отец сразу же сообщил Лансу. И тот готов был на все, чтобы помочь. И не нужна ему была от нее никакая благодарность.
— Я не нуждаюсь в твоей жалости! — Глаза Джин горели яростью.
— Уже успел заметить, — едва сдерживая раздражение, произнес Ланс.
Она была готова расплакаться и, чтобы скрыть слезы, отвернулась к стене.
Но Ланс все заметил. Он знал, что женщины используют слезы как оружие. Но Джин была не из таких. Он вновь испытал чувство вины и злость.
Он развернул ее к себе. Слезы катились по щекам. Ланс нежно смахнул их пальцем, но она продолжала плакать, не в силах удержать предательскую влагу.
— Послушай, Джин. Я понимаю… — осторожно начал он.
— Нет, не понимаешь! — В ее голосе слышались горечь и обида. — Я потеряла ногу. Как я теперь смогу бегать, профессор?
— Ты уже разговаривала с доктором?
Она покачала головой.
Ланс отогнул одеяло там, где были ее ноги, и спросил:
— Чувствуешь?
— Нет… Да. — Джин ощутила легкое покалывание.
— Это твой большой палец, и он, к счастью, на месте.
Она взглянула недоверчиво.
— Этого не может быть. Я сама слышала, как доктор сказал, что я потеряла ногу.
— Так и должно было случиться, — ответил Ланс. — Но один из молодых докторов использовал последний шанс и не промахнулся. Тебя перевезли в Бостон.
— Бостон?
— Ну да, — подтвердил Ланс.
Джин улыбнулась сквозь слезы. Но Ланс не хотел ее слишком обнадеживать, чтобы ей не пришлось испытать еще большее разочарование.
— Я разговаривал с врачом. Он говорит, что шансы на полное выздоровление не слишком велики.
— Значит, я, вряд ли смогу бегать?
Он кивнул.
— Это для меня конец. Ведь бег — главное в моей жизни, — прошептала Джин.
Ланс понимал, что главным для нее были бег, слава, медали… Это заполняло пустоту ее повседневной жизни. Ему хотелось противостоять всем, кто растоптал веру этой девочки во все хорошее. Он надеялся убедить ее, что существует множество не менее замечательных дел, чем погоня за медалями, которые могут оказаться недосягаемыми.
— Врачи — тоже люди. И они могут ошибаться, — постарался он успокоить ее.
Но Джин обреченно смотрела куда-то мимо него.
— Тебе сделают интенсивный курс физиотерапии, — убеждал он.
— У меня нет даже медицинской страховки, — проговорила Джин.
Ланс знал это. Ведь отсутствие страховки чуть было не лишило ее ноги. Хорошо, что больница связалась с его семьей.
— Это не проблема, — спокойно заметил он. — Колледж оплатит все расходы.
