— Скоро самолет, — повторила Джин слова записки.
— Все так просто? Значит, ты исцелилась? — губы Ланса скривила горькая усмешка.
Зачем он причиняет боль им обоим?
— Что ты хочешь, Ланс? — спросила она обреченно.
— В данный момент тебя следует хорошенько выпороть, — закричал он в неподдельной ярости.
— А что потом? — Она не знала, как объяснить ему, что им нечего предложить друг другу, что у их отношений нет будущего.
— А потом, — откликнулся Ланс, — я хотел бы снова затащить тебя в постель и заняться любовью. Хочу слышать твои стоны. Хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя, когда я…
— Прекрати! — взмолилась Джин, не в силах слушать дальше.
— Почему? Не нравится, когда тебе напоминают, что ты человек и можешь чувствовать то же, что все? Что умеешь любить? Или прошлая ночь была притворством?
Слово «да» уже готово было слететь с ее губ. Но она не смогла произнести его.
— Отпусти меня, Ланс.
— Я не могу, — просто ответил он. — Разве ты не видишь? Не могу.
Джин подняла голову и посмотрела ему в глаза. Его взгляд сказал ей больше, чем слова. На мгновение она готова была поверить, что произошло невозможное.
— Портье сказал, что ты еще здесь, — внезапно услышали они голос Майкла Грейди. — Ты не передумала?
Джин покачала головой.
— Извини, Майкл, нет.
Тренер посмотрел на нее и ее спутника и понимающе кивнул.
— Что ж… Береги себя, малышка. А если надумаешь вернуться, позвони, я попытаюсь убедить Форбза взять тебя обратно.
— Спасибо, Майкл.
— О чем он? — спросил Ланс, когда тренер удалился.
— Я ушла, — безразлично ответила Джин.
— Ушла? — недоверчиво повторил он. — Ты подложила им такую свинью?
Джин кивнула и добавила:
— Я могу отдать тебе часть денег из приза, но с остальными придется подождать.
— К черту, деньги меня не волнуют! — выкрикнул Ланс.
— Да… — Она прекрасно это понимала. — Но они волнуют меня.
— Ты знаешь, что я сделал с деньгами, которые ты прислала мне в последний раз?
— Сжег.
— Нет, я отдал их в фонд помощи студентам. Мне казалось, что тебе это придется по душе.
— Но твой отец привез мне конверт с пеплом.
— Просто бумага, — сознался Ланс. — Это был театральный жест, чтобы ты больше не посылала.
Джин улыбнулась: ей и впрямь стало приятно, что заработанные деньги пошли на добрые цели.
— Почему все-таки ты бросила бег? — спросил Ланс.
— Я поняла, что это не мое призвание, — тихо проговорила она. — Это была не моя мечта, а отца.
— Возможно, — согласился он. — И что ты собираешься делать теперь?
Джин помрачнела. Если бы она могла сказать, что ее мечта — он, а самое большое счастье быть с ним всегда! Но вместо этого она ответила:
— Я хотела бы продолжить обучение в колледже.
— В том же?
Она отрицательно покачала головой. С тем связано слишком много грустных воспоминаний.
— В Мэне тоже есть колледжи, и я мог бы порекомендовать тебя, — сказал Ланс, заметив нерешительность на ее лице.
Джин горько усмехнулась. Неужели он думает, что ей легко быть так близко от него?
Бросив быстрый взгляд на любимое лицо, Джин поняла, что злость Ланса ушла. Он казался таким уставшим. Не подумав, она сказала:
— Я очень благодарна тебе, Ланс. За все!
— Господи, это настоящее мучение! К черту благодарность!
— Не понимаю, что еще ты хочешь от меня! — воскликнула она.
— Не понимаешь? — усмехнулся Ланс. — Если бы здесь не было так много людей, я показал бы тебе, чего я хочу!
Она поняла, что он имеет в виду.
— Ты можешь думать о чем-нибудь другом? — бессильно выговорила она.
— Нет. Это стало неизлечимо.
Джин все еще не верила. Но, бог свидетель, как она ждала этих слов!
— А что, тридцать семь — подходящий возраст для женитьбы, — продолжал Ланс.
Он опять шутит!
Джин уже готова была уйти, но Ланс удержал ее.
— Позволь мне уйти, — взмолилась она.
— Мне это расценивать как отказ? — спросил Ланс.
— А ты как думаешь?
— Могу я узнать почему?
— Потому, что это абсурд! — воскликнула Джин с отчаянием. — Люди, которых связывает только секс, не могут пожениться.
Она бросилась к выходу. Ланс успел поймать ее уже у дверей. Он силой затащил ее в телефонную будку и прижал к стенке, лишив малейшей возможности двигаться.
— На нас смотрят, — прошептала Джин.
— И что?
— Немедленно отпусти меня! — крикнула она.
— Заткнись и слушай. Да, ты права. Жениться, испытывая, друг к другу только физическое влечение, было бы ошибкой. Но ты никогда не задумывалась, что могут быть другие причины? Тебе не приходило в голову, что это — любовь?
— Что? — Она все еще не верила.
— Да! Можешь считать это нелепостью, но я люблю тебя, — почти прокричал Ланс, — и не могу тебя потерять!
— Я… Ты… — Пробормотала Джин. — Ты шутишь!
— Но это так, — возразил Ланс. — Если бы ты знала, как непросто любить того, кто почти ненавидит тебя. Но любви не нужны причины.
Он нежно прикоснулся к ее щеке. И тут из глаз Джин хлынул поток слез, унося боль, отчаяние, горечь.
— Ты плачешь? Ты?.. Господи, Джин, что я сказал такое, чтобы ты заплакала? — Быстрыми поцелуями Ланс пытался осушить слезы. — Неужели я ничем не могу помочь тебе?! — простонал он с отчаянием.
— Было так ужасно, — наконец призналась Джин, — любить тебя и знать, что никогда не буду любимой. Хотеть встреч с тобой и бояться их. Ты был единственным. Можешь мне не верить…
— Ты любишь меня? — Ланс спросил так, словно от ее ответа зависело, жить ему дальше или нет.
— Я… да, — прошептала Джин, испытывая невероятное облегчение от своего признания.
Ланс нахмурился.
— Но тогда почему?.. — не понял он.
— Я не хотела… Я боялась, очень боялась, что ты никогда не полюбишь меня.
Ланс посмотрел на нее, словно на сумасшедшую. Как ей только могло прийти в голову, что он не полюбит ее? Ведь это было неизбежно. Он наклонился к ней и нежно поцеловал. И Джин стала плавиться в его руках, как воск. Она ответила на поцелуй без страха, ощущая безмерную радость. Они не отрывались друг от друга, пока желание с новой силой не овладело обоими.
