Она покачала головой:
— Сумасшествие какое-то.
— Кажется, да, я согласен, но на самом деле это замечательное ощущение.
— Я боюсь, — прошептала она, потом сделала глубокий вдох и прерывисто выдохнула: — Я никогда не планировала выходить замуж.
— Почему бы и нет? — так же тихо спросил Витторио.
Ана пожала плечами, не желая объяснять. Витторио снова сжал ее пальцы, и она почувствовала, как к горлу подступает ком.
— А вдруг мы в конце концов возненавидим друг друга?
— Я убежден в том, что у нас все будет хорошо.
— Но мы можем… — настаивала она, продумывая всевозможные отговорки.
— Любое деловое решение предполагает определенный риск, Ана. Оно также предполагает мужество и решимость. — Он улыбнулся и отпустил ее руку, чтобы сделать глоток вина. — Недавно я заключил сделку с несколькими крупными отелями в Бразилии. В Южную Америку никогда не импортировались большие партии итальянского вина, и кое-кто сказал бы, что я напрасно трачу время и деньги. — Он наклонился вперед. — Но я заключил сделку и знаю, что меня ждет успех. Главное — принять решение, после этого остается лишь следовать к намеченной цели.
— Ты говоришь о бизнесе.
— Конечно. — Он резко взглянул на нее. — На прошлой неделе я сказал тебе, что мне не нужна любовь. Ты со мной согласилась. Если ты не была со мной искренней…
— Была. — Ана сглотнула. — Почему ты не хочешь влюбиться?
Долгое время он молчал.
— Любовь, — категорично заявил Витторио, — это разрушительное чувство.
— Не обязательно…
— Это неизбежно, потому что мы все несовершенны. Поверь мне, Ана, я знаю, о чем говорю. — Он поигрывал бокалом. — Я видел это много раз.
— Ты был влюблен? — тихо-тихо и с грустью спросила Ана. Витторио покачал головой, и она почувствовала облегчение: «Что за абсурд!»
— Нет. Я никогда не хотел влюбляться. Но не думаю, что без любви брак будет безрадостным. У нас будет привязанность, уважение…
— Ты говоришь как мой отец.
— Он мудрый человек.
— Он любил мою мать, — немного вызывающе ответила Ана.
— И все же он рекомендует тебе выйти за меня замуж? — Его вопрос был похож на утверждение. Витторио улыбнулся, откинувшись на спинку стула, и выгнул бровь. — А почему ты не хочешь влюбиться?
— Я была влюблена однажды, — сказала Ана чуть погодя. — Я не хочу, чтобы это повторилось.
— Тот человек тебя обидел?
— Да. Он… Он сказал… — Она запнулась, не желая ничего объяснять.
— Нам не обязательно это обсуждать, — сказал Витторио, на миг коснувшись ее руки. Ана услышала твердость в его голосе и заметила, каким мрачным стал его взгляд. — Он остался в прошлом. Мы создадим нечто новое и хорошее.
— Ты говоришь так уверенно.
— Да, я уверен.
Ана только покачала головой, по-прежнему изумляясь тому, с какой скоростью велись переговоры.
— Почему тебе так трудно принять решение? — спросил Витторио. — У тебя кто-нибудь есть?
Она посмотрела на него с удивлением:
— Ты знаешь, что это не так.
— Значит, я, несомненно, лучший кандидат.
— Ты забыл спросить, ищу ли я такого кандидата. — Ее тон стал резче. — Возможно, мне будет лучше одной.
Витторио скривил губы:
— Так ли?
Ана непроизвольно изогнула губы в улыбке. Даже сейчас ему удалось ее рассмешить.
— Какой твой любимый цвет? — спросила она вдруг, и Витторио поднял брови:
— Синий.
— Ты любишь читать?
— Моя слабость — триллеры. — Он откинулся назад, словно наслаждаясь их общением.
Ана хотела задать ему десятки и даже сотни вопросов, но при виде его сексуальной улыбки у нее путались мысли.
— Ты любишь собак?
— Да. Кошек не люблю.
— Какая еда тебе нравится?
— Морепродукты. Шоколад. В холодильнике у меня всегда много шоколада. — Он продолжал улыбаться.
— Какое блюдо никак не могла заставить тебя съесть твоя мать, когда ты был маленьким?
Его улыбка померкла на долю секунды, но Ана заметила его реакцию.
— Брокколи. — Он расстегнул ворот рубашки. — Теперь смущаюсь я.
— Из-за того, что тебе не нравится брокколи? — парировала Ана, тоже улыбаясь. — Не сомневаюсь, это не единственный твой секрет.
Губы Витторио дрогнули, глаза потемнели.
— У меня есть еще несколько.
— Скажи мне о себе то, о чем я никогда не смогла бы догадаться.
— Я играл на тромбоне.
Она громко и недоверчиво рассмеялась:
— Правда?
Витторио кивнул:
— В школе нужно было брать уроки музыки, а тромбон оказался единственным инструментом, который мне не приходилось таскать с собой, потому что он хранился в шкафу музыкальной школы.
— Ты хорошо играл?
— Играл я ужасно. Звуки, которые я производил на тромбоне, были похожи на стоны умирающих овец. Мой учитель музыки в конце концов попросил меня бросить занятия, и я стал играть в футбол.
Ана поджала губы, сдерживая смех, и слегка покачала головой: «Не позволяй мне в тебя влюбиться, Витторио».
— Если бы ты мог пойти, куда захочешь, и делать то, что хочется, чем бы ты занимался?
Он шире растянул губы в улыбке, пламя свечей отражалось в его глазах.
— Женился бы на тебе.
У нее екнуло сердце, и она покачала головой:
— Будь серьезным.
— Я серьезен.
— Когда ты решил, что я подхожу тебе в качестве жены? — спросила Ана, подняла глаза и увидела, что Витторио наклонил голову и смотрит на нее, прищурившись. Это означало, что он тщательно подбирает слова для ответа.
— Не все ли равно?
— Мне любопытно.
Он слегка повел плечами:
— Я уже говорил, что прочел о тебе статью в журнале во время полета домой. Статья была короткой, но ты меня заинтересовала.
— Не пора ли прекратить копаться в моей биографии? — спросила Ана, и Витторио поджал губы.
Официант убрал пустые тарелки.
— Мне не особенно нравится твой тон и выбор слов, — спокойно произнес он. — Я честен с тобой с самого начала.
— Это правда. Просто ты кажешься таким… хладнокровным.
— Забавно, — сказал Витторио, делая глоток вина. — Я подумал, ты не романтик.
