Немного погодя Игорь Михайлович Минеев вошел в дом ветеринара. Он застал друга лежащим на диване с компрессом на голове, а Екатерину Васильевну собирающей вещи. Она метала одежду из шкафа в чемодан и дрожащим голосом причитала:
– Это ненормально! Этого не может быть! Если ты такой умный, оставайся здесь и сам разбирайся с Пальмой… или кто она там такая!
– Уезжаете? – с порога уныло спросил гость.
– Катя собралась к сестре, отдохнуть, – убитым голосом ответил Петр Семенович.
– Я тоже уезжаю, – глядя в пол, сказал Игорь Михайлович. – Со мной сейчас говорила земля, а река почему-то не захотела.
Екатерина Васильевна на секунду замерла, округлившимися глазами посмотрела на Минеева и, схватив набитый чемодан, бросилась к выходу.
– Это к концу света! – выкрикнула она с крыльца. – Все посходили с ума!
Затем мужчины услышали шум заработавшего двигателя, и через несколько секунд Екатерина Васильевна на большой скорости выехала со двора.
– Значит, Пальма и с вами успела поговорить? – спросил Игорь Михайлович. При этих словах ветеринар вздрогнул, нервно рассмеялся и шепотом ответил:
– Да. Я начал щупать ей пульс, а она мне заявляет: «Слышь, хозяин, сходи-ка в магазин за косточкой».
– Паранормальное явление, – гость удрученно покачал головой. – Все, я поехал в Москву. У меня в газете «Необыкновенные новости» есть знакомый корреспондент. Завтра пришлю его сюда. Если можешь, приюти его.
– Приютю, – пообещал ветеринар и поправился: – Приючу. В общем, присылай.
– Пальму никуда не отпускай. Возможно, она всего лишь передатчик.
– Передатчик чего? – испугался Петр Семенович. Минеев внимательно осмотрел комнату, затем молча поднял взгляд к потолку, и собеседник понимающе протянул:
– А-а-а!
– Может, и еще чего похуже, – на выходе проговорил Игорь Михайлович.
– Чего похуже? – еще больше испугался ветеринар.
– Да если бы знать.
Из дома ветеринара он выскочил перед самым закатом, бегом бросился к остановке автобуса и выбрал путь по берегу реки, чтобы случайно не наткнуться на знакомых. По дороге ему встретились Алеша, чуть позади которого шли маленькие старичок и старушка. Старичок был почему-то мокрым, хотя ужасно старомодный костюм на нем совершенно не обвис, а выглядел сухим и свежим.
– Здравствуйте, Игорь Михайлович, – поздоровался мальчик.
– Привет, привет, – разглядывая подозрительного старичка, ответил Минеев. – Это твои лилипуты?
– Это мои прабабушка и прадедушка, – обиженно ответил тот.
– Прошу прощения, – извинился он и, затравленно глядя по сторонам, предупредил: – Сегодня ночью никому двери не открывайте.
– Почему? – спросил Алеша и сделал большие глаза.
– Так надо, – шепотом ответил Игорь Михайлович и, не попрощавшись, побежал к подвесному мосту.
– Вот что ты наделал, – с укором сказал Алеша мимикру.
– Так, может, лучше всем рассказать, кто мы с тетушкой и откуда?
– Конечно, надо рассказать, – поддержала племянника Даринда. – Нельзя же так издеваться над людьми.
– Расскажем, – пообещал Алеша. – Но не сегодня.
После ужина она села перед телевизором слушать оперу Россини «Севильский цирюльник», а Фуго попросил друга научить его играть в шахматы.
Мимикр никак не мог привыкнуть к тому, что одна фигура ходит прямо, другая – наискосок, а третья и вовсе буквой «г». Он все время путал их названия, а потом предложил упростить правила.
– Давай все будут ходить одинаково, – сказал он.
– Ну да, – ответил Алеша. – Потом, чтобы не путаться, ты предложишь все фигуры называть фиговинами или тебе не понравится, что клетки на доске разного цвета, и нам придется ее покрасить…
В этот момент в дверь постучали, и в дом вошли ближайшие соседи: Ирина Константиновна и Владислав Валентинович. Оба были известными писателями, сочиняли детективы и фантастические романы о борьбе угнетенных народов на других планетах, но сами никогда не бывали в космосе и описываемых событий не видели.
Гости проследовали в гостиную, и Фуго с Дариндой едва успели принять вид старичков.
– Добрый вечер. А где мама? – ласково спросила Ирина Константиновна.
– Уехала в Москву, на работу. Будет только в пятницу, – ответил Алеша, а мимикры вежливо улыбнулись. – Вы проходите, садитесь.
Поблагодарив, соседи устроились на одном из диванов.
– Чаю хотите? – спросил мальчик.
– Нет, спасибо, – отказался Владислав Валентинович. – Мы только что из-за стола. А это, значит, твои прабабушка и прадедушка? – писатель с обаятельной улыбкой поклонился Фуго и Даринде. – Очень похожи на маму. Вернее, она на них. То есть на вас.
– Это папины, – сказал Алеша.
– Ну, значит, на папу. Вернее, он на них. То есть на вас, – поправился Владислав Валентинович и обратился к мимикрам: – Откуда будете?
Они посмотрели на Алешу, и «правнучек» ответил:
– Из Саратовской области. Там деревенька есть такая, называется Большие Баклуши. Вот там и живут.
– Хорошее название, – похвалил сосед.
– И что у вас там, свое хозяйство? – поинтересовалась Ирина Константиновна. «Родственники» снова повернулись к «правнуку», и он ответил:
– Да: двухэтажный дом, две лошади, четыре коровы, шесть поросят, восемь овечек, десять кур, двенадцать уток, четырнадцать гусей, кошка, собака и две канарейки.
– Ого! – как бы не веря, воскликнул Владислав Валентинович, смерив взглядом двух тщедушных старичков. – Прямо целый зоопарк.
– И не тяжело на старости лет держать столько животных? – вновь спросила его жена.
– А, ерунда, – вдруг ответил Фуго. – Утром выгоняем весь зверинец в лес, и они там пасутся. А вечером я дую в дудку, и все возвращаются. Ручные совсем.
– Оригинально, – восхищенно проговорил писатель, а Ирина Константиновна посмотрела на Даринду и смущенно спросила:
– Извините, забыла, как вас зовут?
Мимикр засуетилась, испуганно взглянула на Алешу, но тот и сам давно позабыл придуманное им имя. Замешкавшись, он сделал вид, что поправляет фигуры на шахматной доске, но понял, что дальше тянуть нельзя, и выпалил:
– Агафья Тихоновна.
– Да? – удивилась женщина, которая тоже не помнила утреннего имени Даринды, но все же с кислым лицом продолжила: – Агафья Тихоновна, милая, сколько же вам лет?
Инопланетная гостья опустила глаза, а мальчик произнес:
– Девяносто шесть.
– Она у вас что, немая? – сочувственно спросила соседка, так и не дождавшись от «прабабушки» ни одного слова.
