— Никогда не спите, доктор? — спрашивал я.
— Не больше, чем вы, — отвечал он.
Около девяти доктор провожал меня в комнату Кристины и
открывал дверь. Мы оставались наедине. Я всегда находил ее в одном и том же
кресле у окна. Я ставил рядом стул и брал ее за руку. Она едва осознавала мое
присутствие. Потом я начинал читать ей отрывки рассказа, написанные для нее
накануне. Каждый день я начинал читать сначала. Иногда я останавливался и,
подняв глаза, с удивлением видел подобие улыбки на ее губах. Я проводил с ней
весь день, ближе к вечеру снова приходил доктор и просил меня уйти. Потом я
блуждал по пустынным улицам под снегопадом, возвращался в гостиницу, ужинал,
поднимался к себе в номер и продолжал писать, пока усталость не валила меня с
ног. Дни утратили название.
На пятый день, как повелось, я вошел утром в комнату к Кристине
и увидел, что кресло, где она обычно сидела, пустует. Я встревоженно принялся
озираться и нашел ее скорчившейся на полу. Она сидела, съежившись в углу,
обнимая руками колени, с лицом, залитым слезами. Заметив меня, она улыбнулась,
и я понял, что она узнала меня. Я встал на колени рядом с Кристиной и обнял ее.
Наверное, я никогда не был так счастлив, как в те жалкие мгновения, когда я
ощущал ее дыхание на своем лице и видел, что в ее глазах сияет частица прежнего
света.
— Где ты был? — спросила она.
В тот день доктор Санхуан разрешил мне вывести Кристину на
часовую прогулку. Мы дошли до озера и сели на лавку. И Кристина начала
пересказывать мне свой сон, историю девочки, которая жила в темном
городе-лабиринте. Улицы и дома города были живыми и питались душами своих
обитателей. Во сне, как в рассказе, который я читал ей день за днем, девочке
удалось спастись. Она очутилась на пристани, вдававшейся в бескрайнее море.
Девочка шла рука об руку с незнакомцем без имени и лица, который спас ее и
теперь провожал до конца деревянного настила над водой, где кто-то ждал ее.
Кто-то, кого ей ни разу не удалось увидеть, поскольку сон, как и мой рассказ,
оставался неоконченным.
Кристина смутно вспоминала «Виллу Сан-Антонио» и доктора
Санхуана. Она смутилась, рассказывая, что ей показалось, будто на прошлой
неделе доктор сделал ей предложение. Время и пространство смешались в ее
представлении. Иногда Кристине чудилось, что ее отец лежит в одной из палат и
она приехала навестить его. Минутой позже она не могла вспомнить, как очутилась
в санатории, а порой даже не задумывалась об этом. Кристина вспоминала утро
своего таинственного исчезновения и что я ушел покупать билеты на поезд. Но
временами ей казалось, что это произошло вчера. Иногда она путала меня с
Видалем и просила прощения. Случались мгновения, когда ужас искажал ее лицо и
дрожь сотрясала тело.
— Он приближается, — говорила она. — Я должна
идти. Пока он тебя не увидел.
Тогда она погружалась в продолжительное молчание, переставая
осознавать мое присутствие и окружающий мир, словно нечто увлекало ее в
отдаленное и недоступное место. Шли дни, и я начал постигать печальную истину,
что Кристина потеряла рассудок. Надежда, вспыхнувшая в первый миг, обрела
привкус гречи. Возвращаясь на ночь в свою келью в гостинице, я порой
чувствовал, как в душе разверзается знакомая бездна мрака и ненависти,
оставшаяся, как я думал, в далеком прошлом. Доктор Санхуан, наблюдавший за мной
столь же терпеливо и внимательно, как за своими пациентами, предупреждал, что
подобное произойдет.
— Вы не должны терять надежду, друг мой, — внушал
он. — Мы делаем большие успехи. Поверьте.
Я послушно соглашался и приходил день за днем в санаторий,
чтобы повести Кристину на прогулку к озеру, выслушать путаные обрывки ее
воспоминаний, которые она повторяла десятки раз, но каждый день открывала их
для себя заново. Кристина каждый день спрашивала, где я был, почему не вернулся
за ней, почему оставил одну. Каждый день Кристина смотрела на меня из глубины
невидимой своей клетки и просила обнять. И каждый день, прощаясь, она
спрашивала, люблю ли я ее, и я неизменно отвечал:
— Я всегда буду любить тебя. Вечно.
Однажды ночью меня разбудил громкий стук в дверь
гостиничного номера. Было три утра. Плохо соображая, я дотащился до двери и
увидел на пороге одну из медсестер санатория.
— Доктор Санхуан просил меня привести вас.
— Что случилось?
Через десять минут я входил в санаторий «Вилла Сан-Антонио».
Крики были слышны даже в саду. Кристина заперлась у себя в комнате. Доктор
Санхуан, выглядевший как человек, не спавший неделю, с помощью двух санитаров
пытался выбить дверь. Было слышно, как Кристина внутри кричит и бьется о стены,
опрокидывая мебель и сокрушая все, что попадалось на пути.
— Кто с ней в комнате? — спросил я, похолодев.
— Никого, — отвечал доктор.
— Но она с кем-то разговаривает, — возразил я.
— Она одна.
Прибежал охранник с толстым металлическим ломом.
— Вот все, что есть, — сказал он.
Доктор кивнул. Охранник вогнал лом в щель замка и принялся
его ломать.
— Как она ухитрилась закрыться? — спросил я.
— Не знаю.
Впервые я заметил тень страха на лице доктора, избегавшего
смотреть мне в глаза. Охранник почти доломал замок своей железкой, как вдруг по
ту сторону двери воцарилась тишина.
— Кристина? — позвал доктор.
Ответа не последовало. Дверь наконец подалась и резким
толчком распахнулась внутрь. Я устремился вслед за доктором в помещение,
погруженное в темноту. Окно стояло нараспашку, и ледяной ветер гулял по
комнате. Стулья, столы и кресла были перевернуты и поломаны. Стены покрывали
пятна, которые в первый момент я принял за беспорядочные мазки черной краски.
Но это была кровь. Кристина исчезла.
Санитары выбежали на балкон, обшаривая глазами сад в поисках
следов на снегу. Доктор озирался по сторонам, высматривая Кристину. Неожиданно
мы услышали смех. Он доносился из ванной комнаты. Я бросился к двери ванной и
открыл ее. Пол россыпью покрывали битые стекла. Кристина сидела, привалившись к
чугунной ванне, точно сломанная кукла. Руки и ноги у нее кровоточили, покрытые
порезами и ранками, из которых торчали острые края стекол. Ее кровь все еще
стекала по трещинам, паутиной затянувшим зеркало, разбитое ударами кулаков. Я
обнял Кристину и поймал ее взгляд. Она улыбнулась.
— Я его не пустила, — сказала она.
— Кого?
— Он хотел, чтобы я забылась, но я его не пустила, —
повторила она.
Доктор встал на колени рядом со мной и осмотрел порезы и
раны на теле Кристины.
— Пожалуйста, — пробормотала она, отстраняясь от
меня. — Не сейчас.
Один из санитаров побежал за носилками. Я помог им уложить
Кристину и держал за руку, пока ее несли в амбулаторию. Там доктор Санхуан
сделал ей укол транквилизатора, почти мгновенно погрузивший ее в
бессознательное состояние. Я оставался около Кристины и смотрел в глаза, пока
ее взгляд не превратился в пустое зеркало. Тогда медсестра взяла меня за локоть
и деликатно выпроводила из кабинета. Я застыл посреди коридора, в темноте,
разившей дезинфицирующим средством, с обагренными кровью руками и одеждой. Я
прислонился к стене, потом медленно сполз на пол.
