— Кто убил ее?
— Вы знаете кто.
После небольшой заминки я промолвил:
— Диего Марласка…
Она кивнула.
— Зачем?
— Чтобы заставить молчать. Чтобы спрятать концы в воду.
— Я не понимаю. Ваша мать помогала ему… Он сам щедро
расплатился с ней за помощь.
— Именно поэтому он решил убить ее, чтобы она унесла
его секрет в могилу.
Она наблюдала за мной с легкой улыбкой, как будто мое
смятение ее развлекало и в то же время внушало жалость.
— Моя мать была женщиной простой, сеньор Мартин. Она
выросла в нищете и не имела ничего, кроме желания выжить. Она так и не
научилась ни читать, ни писать, зато умела заглядывать в души людей. Она
чувствовала то, что они чувствовали, что скрывали и к чему стремились. Она
читала истину в их взгляде, выражении лица, голосе, могла многое сказать о
человеке, судя лишь по его манере ходить и жестикулировать. Она знала, что
человек скажет или сделает, прежде чем это происходило. Поэтому многие считали
ее колдуньей. Она обладала даром видеть в людях то, что сами они отказывались
признавать. Она зарабатывала на жизнь, продавая любовные и приворотные зелья,
которые готовила, добавляя в воду из канавы кое-какие травы и несколько
крупинок сахара. Она помогала отчаявшимся поверить в то, во что им хотелось
верить. Когда ее имя получило некоторую известность, к ней стали обращаться за
помощью многие особы из высших слоев общества. Богатые хотели стать еще богаче.
Могущественные жаждали еще большей власти. Ничтожные стремились к святости, а
святые желали получить наказание за грехи, которых не хватило мужества
совершить. Мать выслушивала всех и брала с них деньги. Благодаря этим деньгам
она посылала меня и братьев учиться в колледжи, куда ходили дети ее клиентов.
Она купила нам другие имена и другую жизнь вдали от этого места. Моя мать была
славной женщиной, сеньор Мартин. Не заблуждайтесь. Она никогда не
злоупотребляла своим влиянием на людей и не заставляла верить во что-то такое,
в чем они не нуждались. По опыту она знала, что в жизни всем нам как воздух
необходима большая и маленькая ложь. Она говорила, что если бы люди отважились
посмотреть на реальность и себя самих без прикрас хотя бы в течение одного дня,
от рассвета до заката, то в результате наложили бы на себя руки или лишились
разума.
— Однако…
— Если вы пришли сюда в поисках волшебства, мне жаль
вас разочаровывать. Мать объяснила мне, что волшебства не существует и в мире
нет иной меры добра или зла, кроме той, которую внушаем себе мы сами, из
жадности или простодушия, а порой в ослеплении безумия.
— Сомневаюсь, что именно это она говорила Диего
Марласке, принимая от него деньги, — возразил я. — В те времена за
семь тысяч песет можно было купить с десяток других имен и годы обучения в
хороших колледжах.
— Диего Марласке нужна была вера. Моя мать помогла ему
обрести ее. И все.
— Вера во что?
— В собственное спасение. Он был убежден, что предал
самого себя и тех, кто его любил. Он верил, что погубил свою жизнь, ступив на
путь зла и притворства. Мать считала, что он ничем не отличался в этом от большинства
людей, в какой-то момент жизни решившихся посмотреть на себя в зеркало. Как
правило, все они — низменные животные, кто кичится добродетелью и поглядывает
на окружающих свысока. Однако Диего Марласка был совестливым человеком, и ему
не понравилось собственное отражение. Вот почему он обратился к матери. Он
потерял надежду и, наверное, рассудок.
— В чем же согрешил Марласка?
— Он сказал, что отдал свою душу тьме.
— Тьме?
— Его собственные слова. Тьме, которая следует за ним,
имеет такой же облик, такое же лицо и такой же голос.
— Что это значит?
— Вина и раскаяние лишены значения и смысла. Это
чувства, переживания. А не мысли.
Мне пришло в голову, что даже патрон не смог бы выразиться
яснее.
— И чем ваша мать могла ему помочь? — спросил я.
— Ничем, только утешить и подарить немного успокоения.
Диего Марласка верил в магию, и по этой причине мать решила, что должна убедить
его, будто путь к спасению он может обрести через нее. Она рассказала ему
старинное предание, легенду о рыбаках, которую слышала сама в детстве среди
хибар на берегу. Когда человек теряет направление в жизни и чувствует, что
смерть уже назначила цену за его душу, согласно легенде, он должен найти чистую
душу, готовую пожертвовать собой ради него. Таким способом он спрячет под ней свое
черное сердце, и слепая смерть пройдет мимо, не заметив его.
— Чистую душу?
— Безгрешную.
— И чем все закончилось?
— Несчастьем, разумеется.
— Какого рода?
— Кровавой жертвой. Одна душа взамен другой. Смерть
взамен жизни.
Наступило молчание. Слышался только шум прибоя на берегу и
ветра, гулявшего среди хижин.
— Ирене готова была выколоть себе глаза и вырвать
сердце ради Марласки. Он стал смыслом ее существования. Она любила его
самозабвенно и, как и сам он, верила, что его единственное спасение в магии. Сначала
она хотела лишить себя жизни, пожертвовав собой ради него. Мать ее отговорила,
сказав то, что Ирене и так знала, — будто душа ее не безгрешна, а потому
жертва окажется напрасной. Мать сказала это, чтобы спасти ее. Чтобы спасти
обоих.
— От кого?
— От себя самих.
— И совершила ошибку…
— Даже она не могла предвидеть всего.
— Так что же сделал Марласка?
— Мать мне никогда не рассказывала. Она не хотела,
чтобы я и братья имели хоть какое-то отношение к этой истории. Всех нас она
отправила подальше, разослав по разным интернатам, желая, чтобы мы забыли, кто
мы и откуда. Она говорила, что теперь все мы прокляты. Она вскоре умерла, в
одиночестве. Мы узнали о смерти матери много времени спустя. Когда нашли ее
труп, никто не осмелился притронуться к телу, и его унесло в море. Не нашлось
смельчаков болтать о том, как она умерла. Но я знала, кто ее убил и почему. И я
до сих пор уверена, что мать тоже знала, что ей предстоит умереть и от чьей
руки. Она знала и пальцем не пошевелила, чтобы предотвратить гибель. В конце
концов она тоже поверила. Поверила, так как не могла принять того, что
совершила. Она верила, что, отдав свою душу, спасет нашу, ту, что здесь
обитает. И поэтому она не захотела бежать отсюда, так как по древней легенде
душа, отданная в жертву, должна оставаться вечной пленницей в том месте, где
было совершено предательство, как повязка на глазах смерти.
— А где обитает душа, спасшая Диего Марласку?
Женщина улыбнулась:
— Нет ни душ, ни чудесного спасения, сеньор Мартин. Это
всего лишь старые сказки и побасенки. Есть только пепел и воспоминания. Однако
будь в них хоть крупица правды, то душа, принесенная в жертву, находились бы
там, где Марласка совершил преступление. А эту тайну он скрывает долгие годы,
чтобы обмануть свою судьбу.
