— Что происходит в зрелом возрасте?
— К трактовке взрослого человека мы подходим, апеллируя
к его фрустрации. В течение жизни человек постепенно расстается с иллюзиями,
мечтами, юношескими желаниями, и чем дальше, тем больше ощущает себя жертвой
мира и других людей. Мы всегда находим виноватого в своих невзгодах и неудачах,
кого-то, от кого хотим избавиться. Неизбежно поэтому приобщение к доктрине,
которая подкрепит эту злость и вдохнет силы. Зрелый человек ощущает себя, таким
образом, частью группы и сублимирует свои страсти и утраченные желания через
общину.
— Возможно, — признал Корелли. — Однако эта
иконография смерти и войны… Не кажется ли она вам непродуктивной?
— Отнюдь нет. Мне она кажется весьма действенной.
Сутана делает монаха, но главное — прихожанина.
— А что вы скажете о женщинах, о второй половине
человечества? Сожалею, но я не представляю, чтобы большинство женщин
какого-либо общества прониклись героикой войны. Психология бойскаутов
свойственна детям.
— Всякая организованная религия, за редким исключением,
принимает как должное подчинение и подавление женщины, нарочито не замечая ее в
группе. Женщина вынуждена мириться с эфемерным присутствием, довольствуясь
пассивной ролью и материнством. Она не смеет претендовать на власть или
независимость, иначе ей приходится заплатить очень высокую цену. Возможно, она
и занимает почетное место среди символов, но только не в иерархии. Так или
иначе, но женщина в конце концов становится соучастником и творцом собственного
порабощения.
— А старики?
— Старость что бальзам для доверчивости. Когда смерть
маячит на пороге, скептицизм вылетает в окно. Достаточно одного сердечного
приступа, и человек поверит даже в Красную Шапочку.
Корелли засмеялся.
— Берегитесь, Мартин, мне кажется, вы становитесь еще
большим циником, чем я.
Я посмотрел на него как прилежный ученик, жаждущий одобрения
строгого требовательного учителя. Довольно кивнув, Корелли похлопал меня по
колену.
— Мне нравится. Мне нравится дух вашей истории. Я хочу,
чтобы вы добросовестно потрудились и нашли достойную форму. Я дам вам больше
времени. Мы встретимся через две или три недели, день и час я сообщу
заблаговременно.
— Вы должны покинуть город?
— Издательские дела требуют моего внимания, и, боюсь,
мне предстоит немного попутешествовать. Но я уезжаю с чувством удовлетворения.
Вы хорошо поработали. Я знал, что нашел идеального кандидата.
Патрон встал с лавки и протянул мне руку. Я пожал ее,
предварительно вытерев о штанину потную ладонь.
— Я буду скучать, — сымпровизировал я.
— Не перебарщивайте, Мартин. Но начало было хорошим.
Я наблюдал, как он исчезает в полумраке павильона. Эхо его
шагов растворилось в тени. Я остался на месте и просидел под навесом довольно
долго, недоумевая, неужели патрон легко попался на удочку и принял за чистую
монету гору чепухи, которую я нагородил. Я не сомневался, что сказал именно то,
что он желал услышать. Он верил, что я пойду у него на поводу, и в настоящий
момент удовлетворился этим ворохом нелепостей, убедившись, что ваш покорный
слуга, злополучный неудачливый новеллист, проникся основной идеей. Я утешал
себя, что стоило пойти на что угодно, только бы выиграть время и выяснить, куда
я влип. Когда я наконец встал и вышел из павильона, у меня все еще дрожали
руки.
18
Годы сочинительства детективных сюжетов не прошли даром.
Накопленный опыт позволил вывести ряд закономерностей, задававших основные
ориентиры в начале расследования. И один из основополагающих принципов сводился
к тому, что практически любая приличная интрига, включая любовную, начиналась и
заканчивалась запахом денег и правами на недвижимое имущества. Покинув
павильон, я отправился в контору регистрации собственности на улице Совета ста
и попросил разрешения посмотреть учетные книги, где содержались сведения о
правах собственности на мой дом, его покупке и продаже. Архивы библиотеки
регистрационной палаты содержали почти столько же информации о реалиях жизни,
как и полное собрание сочинений самых спорных философов, а может, и больше.
Я начал поиски с нотариальных актов, сопутствовавших
заключенной мною сделке аренды дома номер 30 по улице Флассадерс. В этом
реестре я нашел необходимые ссылки, позволявшие проследить историю
купли-продажи недвижимости до передачи ее в управление Испано-колониальному
банку в 1911 году. Это произошло в порядке секвестра части имущества семьи
Марласка, похоже, унаследовавшей дом после смерти владельца. В записях
упоминался адвокат по имени С. Валера, представлявший интересы семьи на
судебном процессе. Еще один скачок в прошлое позволил мне найти данные о
приобретении особняка доном Диего Марлаской Понхилуппи в 1902 году у некоего
Бернабе Массот-и-Кабалле. Я выписал на отдельный листок все сведения, от
фамилии адвоката и участников сделок до соответствующих дат. Один из служащих
громким голосом предупредил, что регистрационная палата закрывается через
пятнадцать минут, и я собрался уходить, но напоследок решил быстро проверить
правовой статус резиденции Андреаса Корелли напротив парка Гуэль. Через
пятнадцать минут, не добившись никакого успеха в своих изысканиях, я оторвался
от страниц книги регистрации, поднял голову и встретил тусклый взгляд
секретаря. Это был тщедушный субъект с лоснившимися от воска для волос усами и
шевелюрой. Он проявлял враждебную медлительность, свойственную тем, кто
возомнил свою должность последней инстанцией и на этом основании изрядно
осложняет жизнь другим людям.
— Прошу прощения. Мне не удается найти данные по одному
владению, — сказал я.
— Значит, их либо не существует, либо вы не умеете
искать. Мы уже закрылись.
На демонстрацию любезности и продуктивной деятельности я
отвечал самой приветливой улыбкой из моего арсенала.
— Возможно, я найду с вашей квалифицированной
помощью, — намекнул я.
Он брезгливо покосился на меня и вырвал из рук амбарную книгу.
— Приходите завтра.
Моим следующим пунктом назначения стало официозное здание
Коллегии адвокатов на улице Майорка, расположенное всего через две улочки от
регистрационной палаты. Я взошел по парадной лестнице, охраняемой стеклянными
пауками и женской фигурой, по-видимому, олицетворявшей правосудие, с бюстом и
обликом звезды с Паралело. Похожий на мышь человечек встретил меня в канцелярии
обходительной улыбкой и осведомился, чем может помочь.
— Я ищу адвоката.
— Вы пришли в нужное место. Мы не знаем, как избавиться
от лишних. Каждый день прибавление. Плодятся как кролики.
— Наступили новые времена. Того, кто мне нужен, зовут
или звали Валера. С. Валера. Первая буква фамилии «В».
[44]
