Грандес не обратил внимания на сарказм и уставился на меня
так, словно видел впервые в жизни.
— Что вам известно о Дамиане Роуресе? — спросил он.
Я пожал плечами:
— Немногое. Он держит лавку магических товаров. В
сущности, всего несколько дней назад я даже не подозревал о его существовании.
Мне о нем рассказал Рикардо Сальвадор. Сегодня, то есть вчера — понятия не
имею, который час, — я зашел к нему, чтобы разузнать о бывшем владельце
дома, где я живу. Сальвадор мне сообщил, что Роурес и прежний владелец…
— Марласка.
— Да, Диего Марласка. Итак, Сальвадор упомянул, что
Роурес имел с ним дело много лет назад. Я задал ряд вопросов, и Роурес на них
ответил, как мог или что знал. И больше ничего.
Грандес покивал в ответ.
— И это ваша версия?
— Не знаю. А у вас есть другая? Давайте сравним, и я
хотя бы пойму, какого дьявола я мерзну посреди ночи в вонючем подвале.
— Не повышайте голоса, Мартин.
— Простите, инспектор, но, по-моему, вы могли бы
снизойти до объяснения, почему я здесь.
— Я вам скажу почему. Часа три назад человек, который
живет по соседству с магазином сеньора Роуреса, возвращаясь поздно ночью домой,
проходил мимо витрины и заметил, что дверь не заперта и в помещении горит свет.
Сосед очень удивился и вошел. Хозяина не было, и он не откликался на зов,
поэтому сосед заглянул в подсобное помещение. Там он и увидел Роуреса на стуле,
в луже крови со связанными проволокой руками и ногами.
Грандес выдержал длинную паузу, продолжая сверлить меня
взглядом. Я подумал, что он сказал не все. Грандес всегда наносил решающий удар
в конце.
— Он был мертв?
— Вполне. Кто-то позабавился, выколов ему глаза и
вырезав язык ножницами. По мнению судебного медика, он умер, захлебнувшись
собственной кровью через полчаса.
Мне стало душно. Грандес обошел вокруг меня и остановился за
спиной. Я услышал, что он закуривает папиросу.
— Как вы получили удар по голове? Рана выглядит свежей.
— Я поскользнулся во время дождя и ударился затылком.
— Не считайте меня идиотом, Мартин. Вам это невыгодно.
Или вы предпочитаете, чтобы я ненадолго оставил вас в обществе Маркоса и
Кастело, чтобы они научили вас хорошим манерам?
— Хорошо. Меня ударили.
— Кто?
— Не знаю.
— Разговор начинает мне надоедать, Мартин.
— Представьте, как он мне надоел.
Грандес вновь уселся напротив меня и улыбнулся
примирительно.
— Неужели вы думаете, что я имею какое-то отношение к
смерти этого человека?
— Нет, Мартин. Не думаю. Я думаю, что вы не говорите
мне правду, и каким-то образом смерть бедняги связана с вашим визитом. Как,
кстати, смерть Барридо и Эскобильяса.
— Что наводит вас на такие мысли?
— Назовем это шестым чувством.
— Я рассказал все, что знаю.
— Я предупреждал, чтобы вы не принимали меня за идиота.
Маркос и Кастело за дверью ждут не дождутся случая потолковать с вами наедине.
Вы хотите этого?
— Нет.
— Тогда помогите мне вытащить вас из этой передряги и
отпустить домой, пока не остыла постель.
— Что вы хотите услышать?
— Правду, например.
Я толкнул стул назад и встал, охваченный злостью и
отчаянием. Я промерз до костей, голова была готова взорваться. Я принялся
ходить вокруг стола, швыряя в инспектора слова, будто камни.
— Правду? Я скажу вам правду. Правда в том, что я не
знаю, в чем правда. И не знаю, что вам рассказывать. Не знаю, зачем встречался
и с Роуресом, и с Сальвадором. Не знаю, ни чего ищу, ни что со мной происходит.
Вот вам правда.
Грандес проявил себя стоиком.
— Перестаньте ходить кругами и сядьте. У меня голова
закружилась.
— Что-то не хочется.
— Мартин, вы с тем же успехом могли бы не говорить ни
слова, поскольку так ничего и не сказали. Я всего лишь прошу оказать помощь
мне, чтобы я мог помочь вам.
— Вы не смогли бы мне помочь, даже если бы очень
хотели.
— А кто сможет?
Я вновь рухнул на стул.
— Не знаю, — прошептал я.
Мне показалось, что в глазах инспектора мелькнуло выражение
сочувствия, а может, это просто была усталость.
— Итак, Мартин. Вернемся назад. Сделаем, как вам
удобнее. Расскажите мне историю. Начните с самого начала.
Я молча смотрел на него.
— Мартин, не воображайте, что из-за симпатии к вам я не
буду выполнять свою работу.
— Делайте что считаете нужным. Позовите Ханса и
Гретель, если вам хочется.
В этот миг я заметил легкое беспокойство на лице инспектора.
В коридоре раздались шаги, и что-то мне подсказывало, что инспектор не ожидал
гостей. Послышались голоса, и Грандес, встревожившись, подошел к двери. Он
трижды постучал костяшками пальцев, и Маркос, стороживший снаружи, открыл.
Человек, одетый в пальто из верблюжьей шерсти и соответствующий костюм, вошел в
комнату, огляделся с недовольной миной, затем, неторопливо снимая перчатки,
одарил меня лучезарной улыбкой. Я ошеломленно взирал на него, узнав адвоката
Валеру.
— Вы в порядке, сеньор Мартин? — спросил он.
Я кивнул. Стряпчий увлек инспектора в дальний угол, и я
слышал, как они шептались. Грандес жестикулировал со сдержанным бешенством.
Валера холодно смотрел на него и отрицательно качал головой. Их спор
продолжался около минуты. Наконец Грандес зафырчал и опустил руки.
— Возьмите шарф, сеньор Мартин, поскольку мы
уходим, — распорядился Валера. — Инспектор уже задал все вопросы.
У него за спиной Грандес, закусив губы, прожигал взглядом
Маркоса. Тот пожимал плечами. Сохраняя на лице доброжелательную уверенную
улыбку, Валера взял меня под руку и вывел из подвала.
— Надеюсь, эти агенты обращались с вами корректно,
сеньор Мартин.
— Да, — сообразил промямлить я.
— Минутку, — обратился к нам вдогонку Грандес.
Валера остановился и, знаком велев мне молчать, повернулся.
— С любым вопросом, который возникнет у вас к сеньору
Мартину, вы можете обратиться в нашу контору, где вас всегда охотно примут.
Однако, учитывая, что у вас нет серьезного повода задерживать сеньора Мартина в
этом учреждении, мы в настоящий момент откланиваемся, желаем вам спокойной ночи
и благодарим за любезность, о чем я не премину сообщить вашему начальству, в
частности, главному инспектору Сальгадо, с которым, как вам известно, нас
связывает тесная дружба.
