Книга Проделки Джинна, страница 68. Автор книги Андрей Саломатов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Проделки Джинна»

Cтраница 68
8.

Проснулся Лупцорв рано утром в абсолютной тишине, которая, возможно, и была причиной его пробуждения. Он долго лежал, глядя на зеленое небо за окном. Мысли его, вялые и путанные со сна, были лишь отражением окружающего, осколками тех событий и впечатлений, что он успел пережить за эти сумасшедшие дни.

Проснувшись и блуждая взглядом по комнате, Лупцов увидел рядом с собой, на стуле, небольшой томик. Он лениво дотянулся до него, раскрыл и прочел первое, что ему попалось на глаза: «Бог Ям–Нахр говорит: Обращаюсь к тебе, отец наш Эль, Преданный тебе Река–судия. Отдайте, о Боги, того, кого приютили, того, кто у многих находит прибежище».

Читал Лупцов невнимательно, машинально повторяя про себя непонятные строчки. Затем он отложил книгу, надел сапоги и вышел на крыльцо. Велосипед его, который он прислонил к перильцам, по самый руль зарос плесенью. Следы, оставленные им вчера, за ночь заросли, как будто их и небыло вовсе.

— Отдайте, о Боги, того, кого приютили, — бессознательно повторил Лупцов. Он спустился с крыльца, дошел до калитки и даже почувствовал от этого удовольствие — идти по толстому слою плесени было также приятно, как по лесному мху.

Неожиданно лупцов услышал собачье повизгивание. Он привстал на цыпочки, заглянул за забор и увидел на дороге большого черного дога с серебристыми пятнами заразы на ляжках и боках. Собака была словно бы в чулках — лапы ее сплошь покрывала голубая плесень, и Лупцов подумал, что животное уже обречено, через несколько часов плесень сожрет пса и выйдет из собачьего нутра густым сочным снопом, как это случилось с его соседом.

Лупцов свистнул догу, и тот, повинуясь своей собачьей природе, бросился к человеку, навалился на калитку всей тяжестью своего мощного тела и открыл ее. Повизгивая от радости, а может, от появившейся надежды на спасение, черный пес завилял хвостом, заиграл литым бревноподобным туловищем, заходил кругами вокруг Лупцовав, а тот, испугавшись, запричитал:

— Только не прислоняйся ко мне. Только не прислоняйся. Вылечить я тебя все равно не смогу. — И в этот же момент он подумал, что собаку можно попробовать вымыть с мылом, а потом протереть какой–нибудь ядовитой гадостью.

Еще вечером прошлого дня в сенях Лупцов заприметил большую канистру. Как он и предполагал, в ней оказался бензин, и Лупцов, отыскав тряпку, хорошенько намочил ее бензином и принялся лечить собаку. Дог, словно понимая, чего от него хочет человек, вертел головой, стараясь встретиться со спасителем взглядом, но стоял спокойно и даже помогал Лупцову — подставлял то один бок, то другой, приподнимал нужную лапу и чвсто фыркал — запах бензина был ему неприятен.

— Ну вот, — закончив, сказал Лупцов и внимательно осмотрел собаку. Черная шерсть ее лоснилась от бензина, мощные мускулы подрагивали — видимо, тело чесалось, — а глаза смотрели на человека преданно и совсем по–человечески — с благодарностью.

— Здоровый ты какой, — удовлетворенно сказал Лупцов, выживешь, подружимся. — Пес радостно взвизгнул, и Лупцов погладил его по голове. — Как тебя звать? У такой собаки и имя должно быть значительным. Лорд? А может, Люцифер? — Пес ответил басистым лаем, и Лупцов подтвердил: — значит Люцифер.

В доме Люцифер освоился быстро: улегся на полу у дивана, положил морду на лапы и мгноывенно уснул. Видно много времени провел на ногах, по–звериному чувствуя, что приляг он хотя бы на несколько минут на мягкий голубой ковер, и ему уже не придется подняться, словно морская волна, захлестнет его серебристоголубая зараза, да и похоронит под собой.

Спал Люцифер крепко, шцмно вздыхая и повизгивая во сне то ли от кошмарных сновидений, а может, от еще более кошмарной действительности.

А тем временем Лупцов нашел в доме большую касмтрюлю и приготовил на паяльной лампе рисовую кашу. Половину он вылил в алюминиевую миску и поставил остывать — для собаки, а сам наелся до икоты и после этого решил пройтись, прогуляться до леса, посмотреть вблизи, что из себя представляют эти убийственные джунгли. Сытость благотворно повлияла на Лупцова, он даже повеселел. Страх перед неизвестной смертью несколько поблек и отошел на задний план. Лупцов убедился, что бороться с этой заразой можно, а значит, можно и приспособиться.

Люцифер проснулся, когда Лупцов снимал с гвоздя двустволку хозяина дома. Пес вопросительно посмотрел на человека, и тот сказал ему:

— Ты поешь. Со мной ходить не надо. Сиди дома. Ты же глупый, ткнешься мордой в эту гадость и все, помрешь. — Словно бы понимая человека, Люцифер подошел к миске с кашей, обнюхал ее и, громко чавкая, принялся есть. — Дома, — повторил Лупцов. Он нажал на рычажок, разломил ружье пополам и, к своему удовлетворению, обнаружил там два патрона. Ружье оказалось заряженным.

Даже привыкнув к голубому покрову, Лупцов был потрясен тем, что увидел в лесу. Глазам его предстала совершенно неземная картина. Лес стоял, не шелохнувшись, благодаря «шубам», расстояние между деревьями сильно сократилось, и в некоторых местах деревья совершенно сомкнулись, образовав сплошную стену. Сапоги Лупцова сантиметров на двадцать утопали в плесени, она чавкала под ногами, сочные стрелки ее глухо лопались, оставляя на голенищах мокрые маслянистые следы.

Лупцов долго бродил по опушке леса и любовался этими дикими, фантасмагорическими пейзажами. Он думал о том, что Иоанн ошибся или слишком уж переусердствовал в описании конца света. Все выглядело гораздо приличнее и без эфектных апокалипсических штучек с четырьмя всадниками и прочей ерундой. Это выглядело даже красиво, и все безобразное, все, что изуродовал человек, перестраивая мир на свой скудоумный лад, в считанные часы исчезло под этим удивительным покрывалом. Природа исправила все сама. Получилось и гигиенично, и живописно.

Неожиданно Лупцов услышал треск сучьев. Он обернулся и увидел в нескольких метрах от себя лося. Огромный самец с лопатообразными рогами, шатаясь, вышел из леса и остановился. Первое, что пришло в голову Лупцову, это застрелить животное. Он снял с плеча ружье, но вид у сохатого был настолько жалкий, а в глазах читались такие тоска и ужас, что Лупцов опустил ружье. Минуты две постояли друг против друга человек и лесной зверь. За это время Лупцов успел как следует расглядеть лося. Тот почти весь был покрыт голубым налетом, и даже губы его слегка серебрились, а это означало, что животное отравлено и жить ему осталось каких–нибудь пару часов или того меньше.

— Иди, иди, — сказал ему Лупцов. и сохатый опустил голову и медлено вернулся в лес.

На какое–то мгновение Лупцов пожалел, что отпустил животное. Он занервничал, взвел курки, понимая, что может опоздать, — лось уйдет далеко, умрет в непроходимой чаще, и Лупцов не сумеет отыскать его. Но он не был охотником и ко всему живому испытывал уважение горожанина. Едва ли не впервые в жизни Лупцов вывел для себя зависимость таких двух понятий, как убийство живого существа и утоление голода.

На обратном пути Лупцова заставил вздрогнуть человеческий голос. Проходя мимо небольшого овражка, он услышал все ту же просьбу о помощи.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация