Мне показалось, будто он выругался вполголоса. Вслед за тем
послышался шум и скрежет замка, достойного быть описанным в романах Кафки.
Наконец дверь приоткрылась и в отблесках светильника показался орлиный профиль
Исаака Монфорта. Увидев меня, сторож вздохнул и закатил глаза.
— Даже не знаю, зачем было спрашивать, — сказал
он. — Ну кто еще, кроме вас, может заявиться в такое время?
Исаак кутался в странную смесь халата, бурнуса и русской
шинели. Его стеганые тапочки в совершенстве гармонировали с шерстяной клетчатой
шапкой, похожей на берет с кисточкой.
— Надеюсь, я не вытащил вас из постели, — сказал
я.
— Ну что вы! Я только-только начал читать молитву
боженьке на сон грядущий.
Он посмотрел на Беа с таким выражением, словно перед ним
подожженная связка динамитных шашек.
— Для вашего же блага, надеюсь, это не то, о чем я
подумал, — начал он весьма угрожающим тоном.
— Исаак, это моя подруга Беатрис, и, с вашего
позволения, я хотел бы ей все здесь показать. Не волнуйтесь, она человек
надежный.
— Семпере, я знавал грудных детей, у которых было
больше здравого смысла, чем у вас.
— Мы только на минутку.
Исаак сокрушенно засопел, внимательно рассматривая Беа с
почти полицейской подозрительностью.
— А вы знаете, что в данный момент находитесь в одной
компании с умственно отсталым? — спросил он.
Беа вежливо улыбнулась:
— Кажется, я уже начинаю это понимать.
— Изумительная наивность. Вы знаете правила?
Беа кивнула, и Исаак, бормоча что-то себе под нос, пропустил
нас, привычно вглядываясь в уличный мрак.
— Я был у вашей дочери Нурии, — сказал я как бы
мимоходом. — У нее все в порядке. Много работы, но, в общем, все хорошо.
Она передавала вам привет.
— Ну конечно, и парочку отравленных стрел в придачу. Вы
совершенно не умеете врать, Семпере. Но все равно, спасибо за попытку. Давайте,
проходите уже.
Он протянул мне светильник и принялся запирать входную
дверь, не обращая на нас никакого внимания.
— Когда закончите, вы знаете, где меня найти.
Вдоль призрачных стен начинался бесконечный лабиринт книг,
едва различимый в полумраке. От светильника под нашими ногами на полу
расползались пятна мутного света. Беа, ошеломленная, остановилась на пороге. Я
улыбнулся, узнавая на ее лице то же самое выражение, которое, должно быть,
видел на моем много лет назад мой отец. Мы углубились в туннели и галереи
лабиринта, открывшегося нашему взору. Метки, оставленные мной в последний раз,
когда я приходил сюда, были на месте.
— Пойдем, я хочу что-то показать тебе, — сказал я
Беа.
Пока мы шли, я несколько раз сбивался с пути, теряя
собственный след, и нам приходилось возвращаться назад в поисках последней
метки. Беа смотрела на меня со смесью тревоги и восхищения. Порой мой внутренний
компас подсказывал мне, что мы потерялись в этом кольце спиралей, поднимавшемся
к самому центру лабиринта. Но я снова и снова находил путь в запутанном клубке
коридоров и подземных переходов, пока, наконец, мы не добрались до узкой
галереи, казавшейся мостом в темноту. Я встал на колени возле самой последней
полки и отыскал моего старого друга, надежно спрятанного за рядами томов,
погребенных под толстым слоем пыли, которая блестела словно изморозь в лучах
тусклого света. Я взял книгу и протянул ее Беа.
— Знакомься, это Хулиан Каракс.
— «Тень ветра», — прочла Беа, проводя пальцами по
выцветшим буквам на переплете. — Я могу взять ее? — спросила она.
— Выбери любую, только не эту.
— Но это несправедливо. После всего того, что ты мне
рассказал, я хочу именно эту книгу.
— Может быть, в другой раз. Только не сегодня.
Я взял у нее из рук книгу и поставил обратно.
— А я приду сюда без тебя и возьму ее, и ты ничего не
будешь знать, — сказала она насмешливо.
— Ты ее и за тысячу лет не найдешь.
— Это ты так думаешь. Я видела твои метки и тоже знаю
легенду о Минотавре.
— Исаак тебя не впустит.
— Ошибаешься. Я ему понравилась больше, чем ты.
— С чего это ты взяла?
— Умею читать по глазам.
Я, сам того не желая, почему-то ей поверил и постарался спрятать
взгляд.
— Выбери любую другую. Вот, например, многообещающее
название: «Свиньи центрального плоскогорья, знакомые незнакомцы: В поисках
корней иберийской свиньи», автор Ансельмо Торквемада. Наверняка этой книги было
продано гораздо большее количество экземпляров, чем всех романов Хулиана
Каракса. От свиней всегда много пользы.
— Вот эта мне нравится больше.
— «Тэсс из рода д' Эрбервилей». Это оригинал.
Отважишься взяться за Томаса Гарди на английском?
Она исподлобья посмотрела на меня.
— Значит, берешь.
— А ты сомневаешься? Мне кажется, эта книга меня ждала.
Словно кто-то спрятал ее здесь специально для меня задолго до того, как я
родилась.
Я в изумлении уставился на нее. Беа усмехнулась:
— Я что-то не то сказала?
И тогда, сам не понимая, что делаю, я вдруг наклонился и
поцеловал ее, едва прикоснувшись губами к ее губам.
Была уже почти полночь, когда мы подошли к дому Беа. Почти
всю дорогу мы молчали, не отваживаясь произнести то, о чем думал каждый из нас.
Мы шли на расстоянии, словно прячась друг от друга. Беа шагала впереди, нервно
выпрямив спину, зажав свою «Тэсс» под мышкой, а я следовал за ней всего в
нескольких десятках сантиметров, ощущая вкус ее губ на своих губах. Я все еще
чувствовал на себе косой взгляд Исаака, которым он наградил меня, когда мы с
Беа уходили с Кладбища Забытых Книг. Я очень хорошо знал этот взгляд: именно
так тысячу раз смотрел на меня отец, словно спрашивая, сознаю ли я, что творю.
Последние часы пролетели для меня будто в другом измерении. Это был волшебный
мир прикосновений и взглядов, которые я не понимал, но которые повергали в
небытие рассудок и стыд. И сейчас, когда мы возвращались в реальность, как
обычно подстерегавшую нас в сумерках улиц и кварталов, колдовство постепенно
рассеивалось, оставляя после себя лишь болезненное желание и беспокойство,
которому не было названия. Одного взгляда на Беа было достаточно, чтобы понять,
что мои попытки сдерживать эмоции и обрести благоразумие были лишь жалким
отголоском той снежной бури, которая бушевала у нее в душе. Мы остановились у
подъезда и посмотрели друг на друга, даже не пытаясь скрыть захлестывавшие нас
чувства. К нам медленно подошел ночной сторож, протяжным голосом напевая
мелодии болеро и аккомпанируя себе громким позвякиванием внушительной связки
ключей, которые он держал в руках.
