— Для чего ты все это делаешь, Эллери?
— Делаю что?
Он показал на ее наряд:
— Одеваешься так. Ведешь себя как какая-то… роковая женщина.
— Ты меня переоцениваешь, Лоренцо, — пробормотала она. И засмеялась хриплым голосом, заставив нескольких мужчин повернуть голову.
— Перестань! — раздраженно сказал Лоренцо. — Прекрати притворяться. Не знаю, что ты пытаешься мне доказать, но это напрасный труд. Это, — закончил он холодно, — не привлекательно. Совсем. — И, не сказав больше ни слова, он поднялся с табурета и вышел из бара.
Эллери осталась сидеть одна. Ее накрашенное лицо полыхало от унижения. Поймав любопытные и сочувствующие взгляды, она сделала глубокий вдох, расправила плечи, подняла бокал и, не обращаясь ни к кому персонально, провозгласила: «За ваше здоровье!» Потом отпила и тут же раскашлялась от обжигающей горло водки.
Наверху, в своем номере, Лоренцо метался из угла в угол, как разъяренная пантера в клетке. Он сам не понимал, почему так разозлился, почему появление Эллери в таком виде привело его в ярость.
Это платье, этот макияж, да даже, черт возьми, туфли — все было первоклассное! Она выглядела утонченной, сексуальной… И жеманной. Как все другие женщины, с которыми он делил свою постель. А Лоренцо, как он понял с накатившим на него странным отчаянием, не хотел причислять Эллери к этой категории. Она была другой. Да и он был другим, когда находился с ней. И когда она, качая бедрами, вплыла в бар и заговорила хриплым, каким-то развратным голосом, он почувствовал, что она как бы обесценила то, что было между ними, превратила их отношения не более чем в… мимолетный роман.
Но это и был мимолетный роман. Лоренцо ясно дал это понять. Они проведут вместе одну неделю, и все! Он не выстраивал отношения, он не искал любви.
Ярость одолевала его. Злость на самого себя за то, что он позволил себе не быть равнодушным, чувствовать. Он нарушил еще одно свое правило, самое важное: никогда ничего не принимать близко к сердцу.
Эллери тихо вошла в номер. Она была рада, что Лоренцо дал ей ключ утром. В гостиной было темно. Темно было и в спальне. Может, Лоренцо ушел?
«Возможно, это было бы к лучшему», — подумала Эллери устало. Она сбросила опостылевшие теперь туфли. Вовсе не питала она никакой слабости к туфлям! Как не питала слабости ни к платьям, ни к макияжу, ни к чему-то подобному. Она всего лишь прикидывалась, что-то изображала, потому что думала — пусть и ошибочно, по глупости, — что это было то, чего хотел Лоренцо. Что это было то, чего хотела она.
Она оделась так, вела себя так, чтобы убедить скорее себя, чем Лоренцо, что поняла условия. Правила.
Но сейчас ее, разочарованную и утомленную, это больше не интересовало. Все было слишком запутанно и сложно. Может, он и заставил ее тело петь, но сердце ее было печально. Эллери хотелось домой. Только она больше не могла с уверенностью сказать, где он, этот ее дом.
Включая свет в спальне, Эллери бросила взгляд на стеклянные двери балкона и замерла, увидев у перил одинокую фигуру со стиснутыми руками и понуро опущенной головой.
Лоренцо…
Не думая о том, что она делает и почему, Эллери открыла двери и шагнула в холодную ночь.
Глава 9
Лоренцо, должно быть, услышал, как открылась дверь, но не повернулся. Он даже не шелохнулся. Эллери наблюдала за ним с минуту, удивляясь тому спокойствию, которое овладело ею. Ее больше ничто не волновало, а поэтому то, что она скажет, не имело никакого значения. В этом и был секрет. Этого она и хотела так давно — не переживать. Если ты не переживаешь, тебе нельзя причинить боль.
Она сделала глубокий вдох.
— Если ты хотел устроить сцену, тебе это удалось.
— Сожалею.
Она пожала плечами, хотя Лоренцо так и не повернулся и не мог видеть ее.
— Я не представляла, что покупка какого-то платья так сильно раздосадует тебя.
— И туфель.
Ей показалось, что она уловила тонкую насмешку в его голосе.
— О, так дело в туфлях? Я сомневалась, не слишком ли высокие каблуки? — Она подошла к перилам и встала рядом с Лоренцо, с холодной отрешенностью глядя на здания Георгианской эпохи.
— Я сожалею, Эллери. — Не поднимая головы, Лоренцо повернулся к ней. — Я вел себя глупо.
— Мне тоже жаль. И я не понимаю, что ты пытаешься сказать мне, Лоренцо. Я не слишком… опытна в этом.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что я никогда не была в такой ситуации. Я согласилась на эту неделю, потому что, как и ты, не заинтересована ни в каких отношениях. Мне хорошо одной. — Эти слова прозвучали неискренне, но Эллери все равно продолжала: — Я только не могу понять, как любовная связь…
— Не говори таких слов!
— Хорошо. — Она пожала плечами. — Но что бы это ни было, я не понимаю, как это работает? Что мне надлежит делать?
— Я хочу, чтобы ты просто была собой, — тихо сказал Лоренцо.
— Однако, когда я просто была собой, ты остался на всю ночь в гостиной, — довольно резко сказала Эллери. — Мне казалось, что, когда берут любовницу с собой в Лондон, не спят на софе.
Лоренцо прерывисто вздохнул и потер лицо.
— Нет, — согласился он спокойно. — Не спят.
— Так что происходит, Лоренцо? — тихо спросила Эллери. — Почему ты так разозлился? Мне казалось, что я все время играла по правилам.
— Да забудь ты об этих правилах! — оборвал ее Лоренцо, едва не сорвавшись на крик. — Забудь эти проклятые правила! Зачем вообще они нужны? — Он повернулся к ней, и Эллери показалось, что она увидела отчаяние в его глазах. Он притянул ее к себе резким, почти грубым движением. — Не существует никаких правил между тобой и мной, — произнес он и поцеловал ее.
Эллери настолько оторопела, что сначала никак не отреагировала на этот поцелуй, а в ее голове эхом отдавалось: «Не существует никаких правил между тобой и мной».
Прежде чем она смогла вдуматься в то, что могло означать это сбивающее с толку заявление, ее тело включило свой механизм, и она ответила на поцелуй, а ее руки обхватили плечи Лоренцо и притянули его…
Лоренцо целовал Эллери как тонущий человек, единственным спасательным кругом для которого было ее прикосновение. Еще никогда Эллери не чувствовала себя с ним такой желанной. И она целовала его, окрыленная надеждой, которая вселилась в нее, несмотря на то что всего несколько минут назад она была близка к отчаянию.
Одним движением он сгреб ее в охапку, и Эллери, не сдержавшись, рассмеялась:
— Меня еще никогда в жизни не переносили таким романтическим образом.
— Иногда романтические поступки просто необходимы, — ответил Лоренцо и понес ее в спальню.
