Голограмма молчала. Н’диди терпеливо ждал.
– Что насчет пленных дикарей? – профессор Бхарадваджа не собирался сдаваться без боя. – Тех, которых брали в качестве языков?
– Аналогично. Ни малейших признаков эйфории. Скорее наоборот: дикари, как и военнопленные, пребывают в угнетенном состоянии средней тяжести. Вам переслать результаты анализов и заключение психолога?
– Не нужно, – отмахнулся Бхарадваджа. Он вышагивал из угла в угол, словно тигр в клетке. – Почему не подтверждаются данные с Тишри? Почему?! Это не был «честный плен»? Военные сдались практически без боя; дикарей глушили из парализаторов… Нужна статистика. Нужен «честный плен» высшей пробы. Такой, чтобы не осталось сомнений…
Профессор разговаривал сам с собой, забыв о присутствии на связи коллеги. Резко остановившись, он взглянул на визуализатор, где по-прежнему маячил доктор Н’диди – и рявкнул во всю глотку:
– Продолжайте собирать материал!
Связь прервалась.
III
– …Сдавайтесь, и никто не пострадает! Мы гарантируем…
В ответ из окна второго этажа, перекрыв синтетический голос, басовито загрохотал тяжелый пулемет. Ограда, за которой засели десантники, взорвалась осколками бетона. Бойцы вжались в землю. Никому не хотелось проверять, выдержит ли силовая защита поцелуй пятидесятиграммовой разрывной пули. Индивидуальный генератор поля – не стационарный купол. От автоматной очереди спасает, проверено не раз, но от крупнокалиберной дуры…
Вскоре пулеметчик угомонился. На улице воцарилось затишье. В отдалении щелкали одиночные выстрелы; казалось, там колют орехи. Над городом вставали дымы редких пожаров. По большому счету, очаги сопротивления были подавлены. Зачистка заняла меньше пяти часов. Для миротворцев на сегодня все закончилось, и только сержанту Бахраму не повезло. Их высадили на окраине: проверить квартал, где сканеры засекли подозрительное движение. Мобы ушли дальше, а отделение Бахрама продвинулось на триста метров и нарвалось на ураганный огонь астлан, засевших в двухэтажном доме.
Позицию цапли выбрали грамотно. Толстые стены, узкие окна. Сотня метров открытого пространства – считай, предельная дистанция для парализаторов и полис-разрядников. Автоматчики на первом этаже, пулемет и снайпер – на втором. Кто-то прятался на чердаке, но до сих пор себя не проявлял.
Пора заканчивать, решил сержант. Если бы не приказ «вертеть гуманность», Бахрам выжег бы это осиное гнездо плазменными гранатами. Нет, начальство за такое вставит смолёный фитиль и не побрезгует. К счастью, оговорка «по возможности» предоставляла сержанту частичную свободу действий. Неизбежные потери, подумал он. Если в разумных пределах, то не фитиль, а проявление инициативы.
Бахрам извлек из подсумка «глаз», активировал визуальный контакт со шлемом, дал первичное наведение – и «глаз», зажужжав, устремился к дому. Модель имитировала жука-бронзовку с Хордада. Оставалось надеяться, что бронзовки – твари международные, и астлане не сообразят, что за гость к ним пожаловал.
Обшарпанная грязно-розовая стена приближалась рывками. Качалась, как пьяная, уходила вправо, влево – «глаз» двигался к цели по сложной траектории, имитируя полёт насекомого. Минута, и соглядатай нырнул в окно первого этажа.
Двое автоматчиков. Ближний отмахнулся от наглого жука, пытаясь сбить насекомое ладонью. «Глаз» увернулся – комната перед сержантом крутнулась безумной каруселью – и вылетел в соседнее помещение. Трое. Еще двое; у одного – гранатомет. Ящики с патронами в коридоре. Стрелок в угловой подсобке. Лестница на второй этаж. Компьютер выстраивал в шлемосфере объемную схему здания, отмечая позиции солдат противника.
– Арванд, Фарсак, Хош – скрытно в обход по правому флангу! Найти место для проникновения, занять позицию и доложить.
– Есть!
– Гуштам, на тебе пулеметчик. По команде уничтожить. Разрешаю стрельбу боевыми.
– Есть!
– Джандал, снайпера засек?
– Так точно.
– По команде уничтожить.
– Есть!
– Всем остальным – по команде залп из подствольников шоковыми боеприпасами. Затем плотный огонь в паралич-режиме и штурм. Готовность пять минут.
«Глаз» ткнулся в запертую дверь. Сердито взвыл, обследуя препятствие, и улетел прочь по сумрачному коридору. Надо скорректировать программу, отметил сержант. Дать указание «глазу» добраться до запертой комнаты через окно. Нет, чердак важнее. Иди знай, сколько человек там засело, и с каким оружием.
В небе сверкнуло, затрещало, словно за облаками закоротило проводку. Над городом сконденсировался пузырь исполинской сферы. Пузырь подернулся рябью, сквозь него проступил флаг Лиги: россыпь звезд на темном фоне. Оператор выставил настройки, и изображение обрело глубину и четкость.
– От Совета Галактической Лиги! – раскатилось над крышами. – Астлане! Будьте благоразумны! Мы пришли помочь. Пришли сотрудничать…
Первым ответил пулемет. Ленту снарядили трассерами, и огненный пунктир устремился в небеса, насквозь прошив флаг Лиги. Вот, понял сержант Бахрам. Вот момент для штурма! Спасибо лиговским пропагандистам…
– Арванд, вы на месте?
– Так точно. Вижу черный ход.
– Всем: готовность пять секунд! Гуштам, Джандал – огонь! Уничтожить цели!
В окне, где засел пулеметчик, полыхнуло миниатюрное солнце. Уложил Джандал снайпера или нет – выяснять было некогда.
– Шоковыми – огонь!
Индукционный подствольник стреляет бесшумно. Зато взрыв шоковой гранаты выглядит сногсшибательно – в прямом смысле слова. Дюжина вспышек – внутри дома и снаружи, перед самыми окнами. От грохота даже у миротворцев заложило уши.
– Паралич-режим! Огонь!
Бахрам не успел разобраться, сколько народу засело на чердаке. Ну и ладушки – две гранаты сержант лично положил в чердачное окно.
– На штурм!
Существуй соревнования по бегу на сто метров в полной выкладке с препятствиями – как, например, шквальный огонь противника – отделение сержанта Бахрама взяло бы кубок. Ослепшие, оглохшие астлане стреляли наугад. От редких попаданий десантников берегла силовая броня. Ударил гранатомет; снаряд проломил брешь в заборе. Спины обдал дождь бетонной крошки.
Пятьдесят метров. Двадцать. Десять.
В трапециях окон-бойниц пляшет рваное пламя. Над ухом свистят пули. Упругие толчки попаданий – защита держит. Парализаторы бьют в упор, высвечивая коридоры и оседающих на пол защитников. Хлипкая дверь с треском вылетает от пинка. Сержант перепрыгивает через содрогающееся тело. Штабеля ящиков, рассыпались картонные коробки… Позади дробно топочут сапоги бойцов – тех, кто не полез в узкие окна.
– Чисто!
В комнате, словно пара любовников, лежат парализованные астлане. Дальше, дальше! – надо прошерстить здание.
