Страницы выпорхнули, разлетелись, закружились по земной орбите.
Кружатся они там, наверное, и теперь.
Эпилог
HAPPY END
Смотри, Верещагин покинул баркас, его дождалась жена.
Профессор Плейшнер заметил цветок и не выпрыгнул из окна.
Егор Прокудин ушел от пуль в самый последний момент.
Happy end. Это happy end.
К. Комаров
Татуированный от ушей до хвоста кризорг умирать не хотел. То есть вообще. Странно, да? Остальные померли вместе со Стеной, а он нет, упорный. Последний кризорг мчался по прерии, перебирая всеми лапами и щупальцами. Вплетенные в мех орлиные перья шелестели на ветру.
Он падал и вставал, резво полз и демонстрировал неподвижность — чтобы перевести дух и перезарядить аккумуляторы. В такие моменты уши его растопыривались, покрываясь зеркальным слоем мгновенно отвердевающей слизи и разворачиваясь вслед за солнцем. Если абстрагироваться от размеров и внешнего вида, он чем-то напоминал бизона, раненного в загривок. Такая же безысходность: то ли аборигены сожрут, то ли бледнолицые хозяева жизни позабавятся да и бросят труп на съедение койотам.
Позади, километрах в пяти, пылала резервация сиу, где пришельца почитали за Великого Змея Запада, кормили маисом и совершали для него набеги на ближайшую бензоколонку, дабы своровать у владельца, закоренелого холостяка, свежий номер «Playboy». Иноземный агрессор оказался злостным любителем веселых картинок.
На самом краю горизонта вырос ядерный гриб, заменивший собой Канзас-Сити. Только земляне избавились от оккупантов, сразу же принялись искать виновных, выявлять шпионов и распределять права, обязанности и кильку в томате. И напрасно. Новое устройство мира — дело решенное. Почти.
Охотники шли по четкому следу из машинного масла и зеленоватой слизи, сочащейся из ран тушканчега. Охотники не торопились, им было о чем поговорить.
— Нет, Кир, ты, конечно, умный. Даже слишком. Но все-таки скажи мне, идиоту, как мы будем делить нашу Землю? По совести или по справедливости?!
— Васенька, а разве есть разница? — Арбалетный болт со свистом впился в воздух и ударил тушканчега под хвост. Разжиревший на кукурузе оккупант резвее задвигал поршнями.
— Есть, конечно. Если по совести, то поровну. Если по справедливости, то вообще ничего делить не надо, все должно достаться мне, ибо я слишком много сделал для этой планеты, пока некоторые прохлаждались привязанные к древесине. Кстати, как тебе удалось выбраться? Я уж не говорю о том, как тебе удалось заставить меня уничтожить последователей Инквизитора…
— Уметь надо, Васенька, уметь. Ушастую мразь завалим, тогда и обсудим твои претензии.
— Да? Это хорошо. — Старлей чуток притормозил, чтобы выдернуть кольцо и, хорошенько размахнувшись, швырнуть гранату.
В Штаты парни прилетели вчера. Захватили цеппелин с вагончиком повышенной комфортности и тремя гребными винтами — и вперед. Заодно в дирижаблепорту взяли в заложники продажных девок. При таком раскладе самое оно махнуть через Атлантику. По пути рассказывали анекдоты, швыряли пустые пивные жестянки в океан и целовали в губы пышногрудых Машу и Дашу. То есть развратничал Кир, а Старлей тихонечко скорбел в углу о Медузе Горгонер и, немного, об Анжеле.
Ветром дирижабль, трофейный, оставшийся после тушканчегов, снесло с маршрута на сотню, а то и всю тысячу километров. Цеппелин рухнул где-то в Колумбии, да прям на фабрику по производству кокаина. Естественно, местному наркобарону сие не доставило ни малейшего удовольствия. Но Старлей отговорил его от опрометчивых поступков, спалив на фиг оба цеха с вечно обдолбанными рабочими. Пострадал также склад готовой продукции и прилежащие джунгли в радиусе двух морских миль. В знак уважения к гостям барон подарил Киру (Васька же старался?!) вертолет и бутылку текилы. В ответ Кир преподнес барону Дашу, а потом чуток подумал и вручил зареванную Машу, ведь та привыкла всегда быть рядом с подругой. Пусть себя побалует бедный колумбиец, Киру не жалко. Тем более что девкам рандеву оплачено на месяц вперед, а там и охмурят миллионера, замуж выйдут, научат его играть на балалайке, закусывать солеными огурцами и ласково называть сыновей Ванюшами.
Под Кордобой вертолет обстреляли парни из FARC. Ни разу не попали. По сему поводу решено было выпить. Вскрыли бутылку кактусовой жужки, разлили в пластиковые стаканчики, обнаруженные за сиденьем пилота между упаковкой одноразовых шприцов и пакетом с белым порошком. Не чокаясь, хряпнули за здоровье отличных русских девушек, которых нелегкая судьба вынудила эмигрировать в Южную Америку. Текила оказалась отравленной мышьяком, а то и кураре. Но дареной выпивке, как известно, в градусы не заглядывают. Кир чуток проблевался, Старлей предпочел яд переварить. По пути попадались какие-то границы, кто-то стрелял по винтокрылой машине из автоматов Калашникова и М-16, из «стингеров» и чего-то крупнее калибром, не суть. Главное, наши герои без проблем добрались до салуна. Причем не просто салуна, но салуна категорически правильного. Только в правильных салунах можно проследовать к стойке, по пути дважды вляпавшись в коровьи лепешки. Только в правильных салунах можно наступить грозному бородатому ковбою на ногу, сказать: «Ой, простите меня, медведя неуклюжего» — и вас поймут и простят. Только в правильных салунах к стенам прибиты полочки с муляжами форелек, хотя вокруг нет ни одного зарыбленного водоема.
В заведении сильно пахло прогорклым маслом. Над стойкой бара висел плакат «Зона, свободная от холестерина!». Написано было на английском, но Старлей, принципиально не знающий иностранных языков, на это даже не обратил внимания. Просто понял смысл. Сказывалось продолжительное общение с инопланетянами.
— А цирроз есть? — осклабился Старлей, вспомнив давний разговор с дядей Петей, товарищем отца.
Загорелая блондинка средних лет, протиравшая грязной тряпкой безукоризненно чистый стакан, подняла на бойца ВКС свои васильковые глаза. Во взгляде ее явственно читался застарелый микс из надежды найти достойного самца, выиграть миллион долларов в лотерею и ответить правильно хотя бы на один вопрос по вертикали из сборника кроссвордов, что лежит на тумбочке у кровати. По горизонтали без проблем, а с вертикалью категорически не заладилось…
— Вам какой? Со вкусом клубничного варенья и креветок?
Парни, не сговариваясь, скривились, словно разжевали две половинки одного лайма.
— Нет, — ответил за двоих Кир. — Нам без вкуса вообще. И по возможности без запаха.
— Угу, — кивнула барменша, — с вас десять долларов. Нет, пожалуй, двадцать.
— Да хоть тридцать, — осклабился Старлей, — у меня все равно денег нету.
— Я заплачу за друга, — успокоил барменшу Кир.
Получив три десятки, дамочка проверила их на наличие водяных знаков, пожевала кончики и удовлетворенно кивнула:
— О’кей.
— Оби! — заржал Старлей.
