Регина подобрала стул и уселась.
– Всегда?
– Почти.
Они смущенно хихикнули.
– Да пошел он, – пробурчала Регина.
– Да! Пошел он! – выкрикнула Мириам.
– Да пошел он! – заорали они хором.
Вернув на место стол, они принялись за уборку.
– К чему нам вообще драться? – заметила Регина. – Мы сестры. И ни один мужчина не должен вставать между нами.
– Точно.
– Да и драться с тобой было бы нечестно. Я натренированная для боя амазонка. А ты так, сирена.
– Ах, вот оно что?
Веселье будто стерли с лица Мириам, и его сменила холодная ярость.
– Ну да, – сказала Регина. – Вот если бы мы мерялись силами в пении, чтобы разрешить наш спор, тут, несомненно, шансов у тебя было бы больше.
– Безусловно, – согласилась Мириам, занося над головой подобранный с пола поднос и медленно подкрадываясь к Регине со спины.
Дверь отворилась, и вошла Ульга.
– А, мэм, вот вы где. Похоже, все прошло не так уж гладко?
– Да, не совсем. Верно, Мириам?
– Да, мэм. – Мириам с невинной улыбкой положила поднос на стол. – Скорее наоборот.
Глава 23
На следующее утро небо над Медной цитаделью заволокли густые тучи, и рассвет был мрачным и серым. Гэйбл, Фрэнк и Регина стояли в пустом внутреннем дворе. Рядом с ними на каком-то булыжнике посапывал гоблин-горнист.
– Где Нэд? – спросила Регина.
– Он не придет, – ответил Гэйбл. – Он сказал, что больше не будет приходить на эти утренние собрания.
– Почему?
– Я не в курсе. Он просто сказал, что не будет, и все.
– Не похоже на Нэда, – заметила Регина.
– А тебе почем знать? – удивился Гэйбл. – Почем любому из нас знать? Он здесь всего четыре дня. Ты утверждаешь, что можешь узнать кого-нибудь за такое короткое время? Люди сложны. Нельзя судить о них по первому впечатлению.
Фрэнк фыркнул.
– Видимо, ты придерживаешься другого мнения, – сказал Гэйбл.
Фрэнк пожал плечами.
– Просто это не похоже на Нэда.
– Не все обладают потрясающей проницательностью людоеда, – с притворным восхищением заметил Гэйбл.
– Если мы большие, это еще не значит, что мы тупицы. По-моему, именно великий людоедский философ Гари сказал, что сложность, вообще говоря, иллюзия сознательного желания. Все вещи существуют в настолько простых формах, насколько это необходимо. А когда вещь называют «сложной», то подразумевают, что ты недостаточно наблюдательный, чтобы ее понять.
– О, тогда, я полагаю, ты понимаешь все на свете.
– Нет, но достаточно для осознания, что причина непонимания, как правило, – во мне, а не в той вещи, которую я пытаюсь осмыслить. Но что касается Нэда, здесь особо нечего осмысливать. Он довольно-таки незамысловатый.
– И на обманщика не похож, – поддержала Регина.
– Вы что, оба белены объелись? – вскричал Гэйбл. – Не могу понять, что в Нэде такого особенного? Просто очередной дурень у нас на пути. Или вы забыли, что мы договорились избавляться от них, пока один из нас не получит повышение?
– Не знаю, – сказал Фрэнк. – Предыдущих парней я кончал без проблем, но они все были уродами. А Нэд, похоже, на самом деле неплохой малый.
– Он идиот.
– Может, и так, – согласился Фрэнк. – Но это не значит, что он не может мне нравиться.
Гэйбл понимал, что надеяться на благоразумие Регины было бессмысленно. Он решил не тратить попусту время, а вместо этого подошел к горнисту и пнул его. Гоблин очнулся ото сна и, приведя себя в состояние боевой полуготовности, сыграл сигнал к собранию. В этот момент пошел дождь. Где-то вдали грохотал гром. Дождь усиливался, ветер становился холодней. Гэйблу совсем не нравилось, что он должен переносить такое, в то время как Нэд сидит в теплом и уютном офисе.
Орку пришлось признать, что это было не очень похоже на нового командира. Гэйбл гордился тем, что разбирается в людях по крайней мере не хуже любого людоеда. И он отлично понимал, что Нэд собой представляет. Его мнение не сильно отличалось от мнения Фрэнка. Нэд был неплохим, даже в каком-то роде приятным парнем. Но Фрэнка было легко обмануть, а Гэйбл всегда был предусмотрительно осторожным. Нэд был слишком скромным, слишком простым. Но в то же время он уж точно был бессмертным, а вдобавок, может, еще и тайным волшебником. Противоречие. Он был чересчур обыкновенным, чересчур заурядным, чтобы ничего не замышлять. В любом случае Нэд мешал Гэйблу. Орк потратил слишком много сил, убил слишком много людей, чтобы теперь отступать.
Бойцы Людоедского отряда все еще не привыкли вставать так рано, но этим утром они были готовы: им даже удалось собраться чуть быстрее, чем в прошлый раз. От этого, правда, они не выглядели счастливее. Проливной дождь тоже не поднял им настроения – из всех солдат только Мириам и Элмер были рады дополнительной влаге. Бледно-серая Салли казалась абсолютно несчастной. Капли дождя, попадая на ее чешую, превращались в пар. И хотя саламандра по-прежнему оставалась очень горячей, было заметно, что она дрожит.
Гэйбл коротко обратился к отряду. К своему собственному удовольствию он отколол импровизированную фразу, будто Нэд хочет обезглавить каждого солдата, чтобы посмотреть, как дергается тело. После этого Гэйбл передал отряд в распоряжение Фрэнку, который приказал солдатам бегать вокруг цитадели, скользя и шлепая по грязи. В это время орк отправился посоветоваться с командиром.
Охранники у офиса Нэда были отнюдь не такими преданными, как предыдущие, и разрешили Гэйблу постучаться. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Нэда.
– Да?
– Прошу прощения, сэр, – сказал Гэйбл, – но я хотел бы переговорить с вами.
Нэд недоверчиво покосился на своего первого офицера.
– Ты один?
– Да, сэр.
– Только давай побыстрее.
Гэйбл шагнул в офис Нэда и обнаружил внутри голые стены. В комнате не было ничего, кроме горы подушек. Гэйбл уже знал об этом, так как сам выполнял приказ освободить помещение, но видеть такое все равно было странно. Командир сжимал в руках красный посох, тот самый, которым он превратил дракона-чародея в утконоса.
Гэйбл не успел обсохнуть, и у него под ногами росла лужа.
– Почему бойцы бегают под дождем? – спросил Нэд.
– Просто приводим отряд в нормальное боевое состояние, сэр. Как вы и приказывали.
Нэд подошел к окну и взглянул на всклокоченное серое небо.
– Но ведь на улице ужасно сыро, верно?
– Это не помеха.
