— Нет. Здесь мои сородичи, и, что бы ни было у тебя на уме, ты можешь говорить при них.
— Господин...
— Так мне дадут уничтожить этого убийцу или нет? — взревел Кюльва.
— Мы как раз это и пытаемся выяснить.
— Я Элис, дочь Роберта Сильного, сестра Эда Парижского, возлюбленная князя Олега из Ладоги, — проговорила Элис. — Переведи им, купец.
— Госпожа, я не стану этого делать. Нельзя, чтобы это услышали все, тебя же изнасилуют прямо здесь. Позволь мне вести переговоры.
— Это твой телохранитель, купец? — спросил Гьюки. — Ему на вид лет десять. Неудивительно, что он так и рвется в бой, не побывав ни в одном.
— Он убил моего брата и должен умереть за это! — проворчал Кюльва.
— Господин, я исполняю для Олега важное поручение. Этот мальчик — монах, евнух с запада, он очень дорог Олегу. Князь хорошо заплатит за его возвращение. И я пришел просить тебя отвезти нас в Альдейгьюборг.
Гьюки кивнул.
— Я приносил князю Олегу клятву верности. Он великий человек, у него на востоке для нас нашлось много работы и много золота. Я буду рад услужить ему и получить за это небольшую награду. Мы как раз возвращаемся в Бирку, и, если захватим вас, задержимся всего на три недели. Мы возьмем вас.
Леший упал ниц.
— Господин, ты получишь за это множество наград.
— А как же моя месть? — спросил Кюльва. — Разве ты лишишь меня моего права? Не унижай меня так, господин.
— Я не могу допустить убийства подданного Олега.
— Воин сам набросился на мальчика, господин. Он хотел ограбить его, — проговорил Леший с пола.
— Мой брат был честный человек, торговец, — заявил Кюльва, — и, чтобы это доказать, я, если хочешь, перережу тебе глотку.
— Напротив, я бы этого не хотел, — сказал Леший.
— Наши законы позволяют нам легко разрешить эту проблему, и Олег вряд ли станет спорить, если узнает. Закон дает тебе право, Кюльва, на хольмганг, но только завтра, перед отплытием. Не хочу, чтобы тебя ранили сейчас, когда на нас могут напасть враги.
— Что такое хольмганг? — спросила Элис. Слово, которое конунг выделил особо, привлекло ее внимание.
Леший ударил кулаками в пол и вскочил, протестующе размахивая руками.
— Если этого мальчика убьют, с чего бы Олегу награждать тебя? Где в том будет твоя честь?
— Успокойся, — сказал Гьюки. — Здесь монахов можно купить десяток на монету. Если этого убьют, мы просто прихватим на обратном пути несколько других. Ну, может, ради этого придется прогуляться немного, но нам все равно нужна добыча.
— Ему необходим именно этот монах. Этот самый монах ему нужен! Другой не подойдет!
— Да они все одинаковые, — сказал конунг. — Я лично не отличу одного от другого, а ты же не станешь утверждать, будто Олег лучше меня. Монах он и есть монах. Он будет писать, бормотать свои глупости, а в конце концов Олегу надоест, и он убьет его. Да конунгу плевать, какой у него монах, ему просто нужен кто-то, чтобы записывать законы и воспевать его подвиги. Все монахи одинаковы: старые, молодые и все остальные. Мы привезем ему монаха, и ты скажешь, что этот тот самый, за которым он посылал, я знаю, что скажешь. Ты же не глупец.
— Что такое хольмганг? — снова спросила Элис.
— Ритуальный поединок, чтобы выяснить, кто прав, — пояснил Леший. — Ты везучая женщина, госпожа, но тебе понадобится большая удача, чтобы выйти из него живой.
— Итак, — продолжал конунг, — давайте-ка все присядем у костра, перекусим жареными чайками и рыбой, а купец расскажет нам что-нибудь о востоке. Проведем приятный вечерок. — Он обернулся к Элис: — Я бы на твоем месте радовался жизни, пока еще можно. Кюльва убил в поединках уже пять человек, и, уверяю тебя, каждый из них свернул бы тебе шею, даже не вспотев.
Кюльва указал на Элис:
— Сегодня ночью я тебя посторожу. Буду сидеть рядом, а когда засну, мой брат сменит меня. Здешние монахи разбежались. Но ты никуда не денешься.
— Я все равно где-нибудь умру, — сказала Элис Лешему. — Так почему бы не здесь?
Леший понурился. На какой-то миг его посетила безумная мысль, что он сможет привезти Олегу тело Элис, если ее убьют. Однако невесты — это вам не христианские святые: никто не платит за мертвых невест. Он поглядел на небо, гадая, какого бога так оскорбил, что тот сделал эту девушку его единственным ключиком к счастливой жизни. Ему придется как-то извернуться и спасти ее — в очередной раз.
Глава сорок шестая
ВОЛЧЬЕ ЛАКОМСТВО
Благодаря лошадям они быстро переправились через реку. Викинги не знали этого пути на север, но Жеан вел их, а его самого вела бледная девочка, которая не отходила от него ни на шаг. Он снова изготовил для себя крест, надеясь, что созерцание священного предмета поможет привести в порядок смятенные мысли. Ничего из этого не вышло, хотя ходьба сама по себе немного успокаивала. Из высокогорной долины, похожей формой на чашу, они увидели город, лежавший внизу.
— У нас есть лошади, — сказал Астарт. — Мы можем продать их и купить лодку, чтобы идти по реке.
Офети помотал головой.
— Это вражеская страна. Монах... господин, ты не знаешь, кому принадлежит этот город?
Жеан понятия не имел, чей это город, но знал, что вся местность, по крайней мере формально, подчиняется Карлу Толстому, следовательно, здесь живут союзники парижан и их правителя графа Эда. Однако теперь все это как будто не имело значения. Все силы он тратил на то, чтобы подавить странные мысли, одолевавшие его, и на молитву. Девочка все упрощала. Она ведет его к Элис, чтобы он защитил ее от адских сил, которые гонятся за ней.
— Все равно река здесь не шире ручья козлиной мочи, — заметил Офети. — Мы не сможем спустить на воду лодку. Давайте пройдем по течению дня два, может, найдем, из чего сделать плот, или украдем судно, если река станет шире.
Офети теперь заделался нарочитым христианином, вырезал крест и нес перед собой. То, что они — даны, можно было определить по одежде, волосам, топорам за плечами, — однако не все викинги в этих местах обязательно были разбойниками. Правители франков часто нанимали северян, готовых за серебро убивать своих соплеменников, поэтому отряд данов, шагающий по стране под христианским крестом, вызывал многочисленные вопросы и подозрения, однако не возбуждал агрессии.
Речная долина внизу прорезала горный массив, который состоял из высоченных скал с исчезающими в тучах вершинами, и на ее склонах были разбросаны крошечные поселения. У ревущего водопада они натолкнулись на шайку разбойников; эти оборванцы выскочили на них из тумана. Они явно собирались напасть, однако передумали, завидев доспехи и оружие викингов. Офети спешился, вынул меч и двинулся на них. Разбойники разбежались. Договориться с крепостями было труднее. Оттуда к ним выезжали вооруженные отряды. Но золото теперь было скрыто под бургундскими плащами, а Жеану удавалось совладать с голосом и мыслями, чтобы внятно объясниться: норманны — его телохранители, они идут из аббатства Сен-Морис к викингам-язычникам на востоке, собираясь обратить их в Христову веру и нанять для того, чтобы сражаться с викингами на севере.
