— Люди извиняются не потому, что чувствуют себя виноватыми и хотят, чтобы чувство вины ушло! — заявил Нил.
— Правда?
— Да. Извиняются потому, что ощущают за собой вину. Это чувство подсказывает, что ты сделал что-то плохое, и тогда хочется все исправить. Ты сейчас извиняешься только потому, что хочешь почувствовать себя лучше, а ты должен хотеть, чтобы другой человек почувствовал себя лучше!
— Но почему я должен хотеть, чтобы ты почувствовал себя лучше? — спросил Аполлон, постепенно выпрямляясь. — Мне совсем нет дела до твоих чувств.
— Никогда в этом не сомневался.
— Но до своих чувств мне есть дело…
Теперь вскочил на ноги Аполлон, но Нил не испугался. Он уже распробовал вкус могущества и не собирался так просто отказываться от этого.
— Мне нужно, чтобы ты простил меня, — сказал Аполлон.
— Простить тебя? Как же!
— Кажется, ты меня не понял. Я требую, чтобы ты меня простил.
— Никогда!
Аполлон взмахнул рукой, словно собирался ударить Нила, но вдруг резко отлетел назад — как будто его самого кто-то ударил.
— Прости меня сейчас же! Это приказ! — прокричал он, восстановив равновесие.
— Плевал я на твои приказы! — крикнул в ответ Нил. — Да кем ты себя возомнил?!
— Я твой господин Аполлон, бог солнца, — презрительно бросил Аполлон.
— Задница моя тебе бог, — фыркнул Нил.
— Ах так? Ну что ж, смотри!
С этими словами Аполлон подошел к окну и, не сводя с Нила глаз, театральным жестом указал на небо — как конферансье, объявляющий гвоздь программы.
В следующий миг произошло сразу два события: Аполлон рухнул на пол, а с неба исчезло солнце.
30
Когда это случилось, Артемида была в своем любимом парке. И хотя она чувствовала каждое движение луны так, словно они были соединены невидимой пуповиной, одно долгое, безумное мгновение ее не оставляла надежда, что все дело в полном затмении солнца. Но костлявая рука страха сжала ее сердце, и она поняла, что с Аполлоном произошло нечто ужасное. День сменился ночью, и Артемида знала, что птицы уже летят в свои гнезда, а ночные существа выходят из норок и щелей, в которых они прятались. По парку разносились крики смертных. Многие из них, подобно птицам, поспешили по домам — но пернатые хотя бы делали это спокойно, а люди сразу же потеряли самообладание. Однако у Артемиды сейчас не было времени на то, чтобы помочь им: не обращая внимания на темноту, она повернулась и побежала к дому. Она двигалась так же быстро и размеренно, как если бы солнце по-прежнему светило высоко в небе.
У крыльца она встретила Афродиту, которая впервые за много лет обратилась к ней без высокомерия в голосе:
— Ты в порядке? Что происходит? И что случилось с Аполлоном?
— Не знаю, — покачала головой Артемида.
Они вошли в дом. Там стоял топот ног, хлопали двери — по-видимому, кто-то искал по всем комнатам Аполлона. В прихожей стоял Гермес с мобильным телефоном в руке.
— Я не могу найти его, — сказал он. — Не чувствую его, и все.
Обычно Гермес мог за считанные секунды определить, в каком месте находится тот или иной бог, будь то нижний или верхний мир, и бесследное исчезновение Аполлона явно смутило его.
— Надо что-то делать, — заявила Афродита.
Артемида была до такой степени охвачена тревогой, что даже никак не отреагировала на банальность и бессмысленность этой фразы.
— Без солнца планета протянет недолго, — проговорила она. — Правда, если мы все объединим свои силы, то на некоторое время поддержим привычный ход вещей — быть может, за это время нам удастся выяснить, что случилось с Аполлоном, и, если получится, помочь ему.
Все подумали о мрачных последствиях этого «если».
— Но на это уйдет вся наша сила, — продолжала Артемида. — И когда ее не станет…
По лестнице с грохотом спустился Арес.
— Вы не видели его? — спросил он.
Боги лишь покачали головами.
— А остальные?
— Они все уже спешат сюда, — сообщил Гермес. — Кроме Аида и Персефоны.
— Персефоне пора бы уже быть здесь, — заметила Афродита.
— Возможно, нам следует оставить все как есть, — сказал Гермес. — Кто знает, когда эти смертные начнут умирать.
— Что там с приливами и отливами? — поинтересовалась Артемида.
— По словам Посейдона, пока все нормально, — ответил Гермес.
— Луна будет делать все, что в ее силах, — заявила Артемида, — но без солнца она не сможет обеспечивать нас теплом и светом.
— Может, подтащить поближе какую-нибудь звезду? — предложил Арес.
— Хватит ли на это наших сил? — засомневалась Афродита. — Даже если мы будем делать это все вместе. Что, если мы выбьемся из сил на полдороге? И тогда мы все будем…
— Геспер и Фосфор скоро будут здесь, — перебил ее Гермес. — И тогда мы узнаем, чем они могут помочь.
— А что Зевс? — поинтересовалась Артемида.
Этот вопрос волновал всех.
— Эрос сейчас на третьем этаже, говорит с Герой, — сообщил Арес. — Скоро мы узнаем, согласится ли она пойти на риск и выпустить его.
Зазвонил мобильник Афродиты, бодрая мелодия которого резко контрастировала со всеобщей тревогой. Она выхватила аппарат из сумочки:
— Аполлон?
Но, послушав пару секунд, она резко проговорила:
— Придумай что-нибудь сам, любовничек! Я занята.
Телефон вернулся в сумочку.
— Я так поняла, это был не он, — заметила Артемида.
— Да всё эти смертные, — ответила Афродита. — Но даже мне сейчас не до секса.
— Так что, может, отправимся все на его поиски? Или будет лучше, если мы останемся здесь? — спросил Арес.
— Не знаю, — произнес Гермес. — Я даже не представляю, куда вас посылать и где он может быть.
Его голос задрожал: признать свое поражение ему было непросто.
— Я уже говорил с Дионисом, — продолжал Гермес. — В клубе Аполлона нет. Само собой, Дионис не знал о том, что произошло, ведь в его заведении нет окон.
— А где Дио сейчас? — спросила Артемида.
— Он закрывает клуб и скоро будет здесь, — ответил Гермес. — Когда я рассказал, что случилось, он изрядно встревожился… Возможно, Аполлон сейчас в Хэкни. Он узнавал у меня адрес того смертного…
— Может быть, нам незачем так волноваться, — заявила Афродита. — Может, пусть все идет как идет?
