— Персефона, пожалуйста, помолчи! — оборвал жену Аид. — Так что скажешь, смертный? Мир? Элис? Мир? Элис? Мир? Элис?
— Я должен принять решение прямо сейчас?
— Прямо сейчас, — кивнул Аид.
— Ладно, — проговорил Нил.
— Так что ты выбираешь? — спросил Аид.
— Мир.
— Мир? Ты выбрал мир?! Ты пришел сюда, в подземный мир и в мой дворец, ради этой женщины, ты предлагал свои руки и ноги, предлагал свою душу — и после этого решил спасти мир?
— Да.
— Но почему?!
— У всех есть любимые и близкие, — сказал Нил. — Да, я потеряю Элис, но зато их не потеряют остальные. Элис на моем месте поступила бы именно так. И очень даже может быть, что ей без меня лучше.
Аид расхохотался неприятным смехом, который напомнил Нилу карканье ворон, уже выклевавших у мертвого сочные, вкусные глаза. Нил зажмурился. Он не знал, правильно ли он выбрал, но в любом случае его жизнь подошла к концу.
— Знаешь что? — произнес Аид. — Я не властен спасти или погубить мир, поэтому все это пустые разговоры. Но твой ответ был хорош. Кстати, ты же сказал, что Артемида собиралась сюда? Мне интересно, что она сделала с нашей собакой.
37
Артемида вынуждена была признать, что дворец удался на славу. Это неприятно кольнуло ее — особенно если вспомнить обо всех тех проблемах, которые преследовали ее в верхнем мире. Ничего удивительного, что Персефона всегда возвращалась мрачнее тучи и держалась с ними снисходительно. Даже быть богом оказалось здесь намного приятнее, чем наверху — это было все равно что оказаться под чистой прозрачной водой душа после заплыва по мутному потоку.
«Какая несправедливость! — сказала себе Артемида. — Надо будет всерьез поговорить с Гефестом о капитальном ремонте».
Отыскать Аида и Персефону не составило труда — Артемида просто шла туда, куда ее вели ноги. Присмотревшись ко дворцу, она пришла к выводу, что тот довольно безвкусен. Но наиболее вульгарными ей показались двери, у которых стояли два удивленных стражника, круглыми глазами рассматривающие ее саму, ее смертную и ее собаку.
— Посторонитесь! — приказала Артемида. — Я богиня Артемида, племянница Аида и сестра Персефоны, а это моя свита. Я требую пропустить меня к моим коллегам-богам, без которых вы были бы лишь прахом и воздухом.
Стражники переглянулись.
— Опять? — проговорил один.
— А вам назначено? — спросил второй.
— Впустите ее! — долетел из-за дверей голос Аида, темный и глухой, словно стук падающих могильных камней.
Стражники разошлись, а двери тихо распахнулись. Когда Артемида, Цербер и Элис перешагнули порог, двери все также беззвучно захлопнулись у них за спиной.
— Приветствую вас, коллеги-олимпийцы! — начала Артемида.
— Оставь эти церемонии, — перебил ее Аид. — Подойди поближе, чтобы я мог тебя видеть.
Артемида и ее спутники приблизились к возвышению, на котором стояли троны. Артемида обратила внимание, что Элис держится достаточно храбро.
— Здравствуй, дядя, — сказала она. — Ты вырос!
— Я расту с каждой новой душой, дорогая племянница, — Аид ухмыльнулся, показав длинные острые зубы.
Персефона, такая крохотная по сравнению с его громадной тушей, с улыбкой на лице разглядывала Артемиду.
— Это как в «Волшебнике Изумрудного города», — заметила она. — Ты злая ведьма Бастинда, эта смертная девочка — Элли, а Цербер — Трусливый Лев.
Цербер издал рычание.
— Или Тотошка, — продолжала Персефона.
— Получается, вы вдвоем — Гудвин? — произнесла Артемида. — Фокусник-жулик, умеющий себя подать.
— Достаточно! — повысил голос Аид. — Что ты здесь делаешь?
— Верхний мир в опасности, — сказала Артемида. — Аполлон по одному ему известной причине — вы же знаете, какой он взбалмошный! — погасил солнце. Сейчас он лежит в коме, и мы не можем его разбудить. У нас нет солнца, нет Аполлона, и если мы не объединим усилия, миру настанет конец.
— И тогда все смертные умрут? — спросил Аид.
— Да.
— Это плохо?
— Ну да… — проговорила Артемида.
— Я так не думаю, — сказал Аид. — Когда верхний мир прекратит существование, все тамошние мертвые превратятся в моих подданных.
— Наших подданных, — поправила его Персефона.
— Наших. Тогда вся сила будет у нас, а у вас не останется ничего. Так почему я должен помогать вам?
— Потому что… — пробормотала Артемида. — Потому что…
— Потому что если все умрут, то люди перестанут рождаться, — выступила вперед Элис. — Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор.
— Продолжай, — Аид сделал приглашающий жест рукой.
— И хотя под вашей властью окажутся все смертные, которые сейчас населяют верхний мир, после этого поступление новых душ прекратится, — сказала Элис. — Все те, кто сейчас живет, всё равно умрут в течение следующих ста лет, поэтому вы сделаетесь обманчиво сильны лишь на это столетие. Но потом сила начнет покидать вас.
— Считаешь себя умной, малявка? — проговорил Аид.
— Вовсе нет, — ответила Элис.
— Верните нам Цербера, — сказал Аид, — и тогда мы, возможно, вам поможем.
— Цербер мой, — возразила Артемида. — Я победила его в честном бою, и теперь он принадлежит мне. Я не собираюсь отдавать его вам только для того, чтобы заслужить вашу признательность.
— Что ж, ладно, — неожиданно спокойно ответил Аид. — Но, может быть, вы захотите обменять его вот на это?
Опустив руку за трон, Аид вытащил маленькую металлическую клетку, внутри которой стоял на четвереньках Нил. Глаза Элис расширились, и она уже раскрыла рот, чтобы заговорить, но Нил покачал головой, и она сдержалась.
— А теперь скажи мне, — продолжал Аид, — о чем ты думала, когда вела в мое царство живого смертного?
— Он жив? — спросила Элис.
Нил кивнул, и Элис радостно улыбнулась.
— Пока да, — сказал Аид.
Улыбка на лице Элис погасла.
— Верни нам собаку, и ты получишь своего смертного, — повторил Аид.
— Нет, — ответила Артемида.
— Правильно, Артемида! — крикнул Нил.
— Мы съедим его душу, — сообщил Аид.
— Нет! — вскричала Элис.
Она двинулась в сторону клетки, но Артемида подняла руку, остановив ее.
— Артемида, не думай обо мне, у тебя дело поважнее, — сказал Нил. — Несколько мгновений рядом с Элис стоят того.
