От львиного семейства отчетливо воняло звериной мочой и гнилым мясом. Нашего героя вновь стошнило. Мучительно хотелось пить. Порывшись в карманах, он нашел початую упаковку обеззараживающих таблеток. Оглядевшись, он заметил засаленное кепи сожранного партизана. Поколебавшись, он все же использовал головной убор в качестве сосуда, в котором и растворил антибактериальное средство. Из кепи понесло такой химией, что даже львы поморщили носы. Лейтенант закрыл глаза и с наслаждением влил в себя мерзко пахнувшую жидкость. Где-то не очень далеко захохотала гиена, как будто насмехаясь над идиотом-русским, решившим, что таблетки убили личинок паразитов. Впрочем, ему стало гораздо легче. После этого он попробовал осмотреть рану в плече. Едва сдерживая невольные стоны, он с трудом расстегнул и снял с себя пятнистую куртку. С еще большими мучениями он стянул армейскую футболку зеленого цвета. Под покрытыми коркой засохшей крови элементами военной формы оказалось вполне аккуратное входное отверстие от пули. Лейтенант осмотрел снятую с себя одежду — к его изумлению, на ней никаких отверстий не было. Он посмотрел еще раз — сомнений не было: кто-то, прежде чем выстрелить в него, зачем-то снял с него одежду, а потом, ранив нашего героя в плечо, одел вновь. Голова гудела. Львы продолжали с презрением рассматривать тупо разглядывающего окровавленные тряпки человека. Его они есть не стали, так как в какой-то момент от бесчувственного тела лакомой добычи вдруг пошел запах незнакомого и потому страшного в своей неизвестности хищника. Нашему герою так и не суждено было узнать, что спасенные им две тысячи лет назад медведи оказали ему таким образом еще одну — последнюю — услугу.
Откуда-то издалека донесся звук реактивных самолетов. Оглядевшись, Лейтенант заметил далекие точки — ангольская авиация по-прежнему использовала штурмовики как стратегические бомбардировщики. Судя по положению солнца, сейчас было часов пять утра. Восстановив в голове последние запомнившиеся ему события, он вспомнил о пленении, попытке побега и… Дальше череда воспоминаний прерывалась чем-то, напоминавшим удар прикладом по голове. Пощупав внушительных размеров шишку на черепе, Лейтенант получил подтверждение своей догадки. Он еще раз посмотрел на серый язык ударившего его мертвого партизана. «Мне повезло больше!» — невольно подумал наш герой. Оглядевшись, он с удивлением увидел лежавший на красной глине предмет. Это был его «вальтер». От пистолета резко воняло недавно сгоревшим порохом. В магазине оставались лишь два патрона. Еще один оказался в патроннике. Что ж, теперь у него, по крайней мере, было чем обороняться от львов-людоедов. Те, однако, по-прежнему не проявляли ни малейших признаков агрессии, равнодушно поглядывая на него желтыми глазами. Недалеко — метрах в двухстах — неожиданно раздался выстрел. Львы вздрогнули и подскочили. Самец оставил в покое ногу в истоптанном армейском ботинке и недовольно оскалил зубы. «Что ж, — решил Лейтенант, — со всеми вопросами разберемся позже!» Надо было выручать попавших в плен товарищей.
* * *
Инструктор спрятал автоматический «кольт», из которого он только что застрелил бельгийца с отрубленной Вань-Ванем рукой. После чего, как ни в чем не бывало, открыл небольшой, защитного цвета дюралевый чемоданчик. В нем помещалась спутниковая станция с клавиатурой, телефонной трубкой и раскладывающейся, как зонтик, антенной. За последние два часа он уже второй раз выходил на связь с сидевшим где-то очень далеко начальством.
— Вот это техника! — с уважением произнес Петрович распухшими от ударов губами. — Полковник, у нас такая в спецвойсках тоже есть?
— Военная тайна! — угрюмо ответил тот, с трудом шевеля суставами хорошо связанных конечностей и поглядывая на лежавшего без сознания Лешу.
На самом деле Вань-Вань просто не хотел признаваться, что спутниковые станции, производимые самой передовой в мире военной промышленностью, пока не влезли бы даже в огромный сундук, доставшийся от его прабабушки-купчихи. В свое время, еще в бытность в Афганистане, ему пришлось иметь дело с полевыми испытаниями «новой техники». Когда разработчик из ведомственного института в очередной раз виновато оправдывал несостоявшийся сеанс связи повышенной солнечной активностью или регламентными работами на соответствующем спутнике, он с трудом сдерживал могучий позыв заехать никогда не бегавшему от басмачей умнику по откормленной роже. Тем временем американец прочитал расшифрованное портативным компьютером сообщение. Его обычно бесстрастное лицо вдруг приобрело выражение приятного удивления, обычно свойственное нашедшим бумажник с большой суммой денег. Повернувшись к своим пленникам, он с почти добродушным видом произнес:
— Что ж, интуиция меня не подвела! Я опередил целый взвод морских котиков с нашего авианосца! Они-то вынуждены добираться сюда через Намибию! Так что ваши ракеты попадут в надежные руки! Равно как и вы сами! В виде благодарности за мое грядущее повышение могу поспособствовать в получении американского вида на жительство!
В течение всего этого хвастливого монолога Вань-Вань пытался, не привлекая внимания американца и его ангольских подручных, получше разглядеть нечто, болтавшееся на ветке баобаба неподалеку. Возраст был не тот, и зрение уже не такое острое, но ветеран военной разведки все же рассмотрел на куске грязно-белой материи знакомые ему сердечки и долларовые знаки. Кто-то, привязавший Лешины трусы на сухую ветку, подавал ему знак. И скорее всего, этот кто-то был столь драматично исчезнувшим накануне Лейтенантом. Что ж, это давало определенную надежду.
— Еще пара часов, и наши вертолеты будут здесь! — продолжал американец на своем очень хорошем русском языке, знанием которого явно гордился.
И тут Вань-Ваню пришла в голову одна мысль.
— Хочешь анекдот? — спросил он Инструктора.
Тот с готовностью кивнул и улыбнулся в предвкушении. Его просто распирало от хорошего настроения.
— Так вот, — начал разведчик, — американский спутник засек в сибирской тайге строительство подозрительного объекта.
Инструктор улыбнулся еще шире — анекдот оказался на профессиональную тематику!
— ЦРУ, — продолжал Вань-Вань, пытаясь не смотреть на иногда покачивавшиеся кусты неподалеку, — решило забросить туда, в глубь Азии, своего агента! Подобрали здорового и умного парня, закончившего хороший колледж, тот научился русскому языку, пить водку и даже играть на балалайке!
Инструктор невольно хмыкнул в предвкушении продолжения. Улыбнулся и Вань-Вань.
— И вот агента сбрасывают ночью на парашюте с суперсекретного самолета над январской тайгой! Он бредет по лесу, отбиваясь от волков и медведей, и находит Богом забытую деревеньку! В ней светится только одно окошко — местные мужики сидят в клубе и пьют водку. Открывается дверь, и в клубах морозного пара заходит наш агент! Все русские подозрительно смотрят на него, но американца не подводит профессиональная подготовка! Он называется «Колей», достает из рюкзака три бутылки «Столичной», рассказывает анекдоты про Брежнева и Пугачеву, произносит тосты за Сибирь и сибиряков и даже играет на балалайке! И вот, когда все уже выпили с ним на брудершафт, один из русских говорит агенту, дружески обняв его за шею, — казалось, даже унитовские следопыты, не знавшие русского, затаили дыхание в предвкушении концовки. — «Колян, ты такой классный чувак! Ты угостил нас шикарной водкой, рассказал смешные анекдоты и даже сыграл на балалайке! Но скажи мне: а почему ты черный?»
