Детектив, выдыхающий облака пара, приладил на голове старый армейский прибор ночного видения, сделанный в Израиле. Он не знал, что прибор был когда-то снят с террориста-аквалангиста, захваченного при попытке прицепить магнитную мину к советскому контейнеровозу в порту Намиб специалистами из отряда боевых пловцов Черноморского флота. Поскольку на борту корабля находилось оружия на несколько сотен миллионов долларов и это имущество до выгрузки принадлежало СССР и поскольку подобные фокусы южноафриканцам уже удавались, после короткого допроса аквалангисту связали конечности, привязали к ногам его же бомбу с наскоро прилаженным глубинным взрывателем и пустили в последнее плавание. Ангольские власти об инциденте не информировались, но инфракрасный прибор в конце концов, все через тот же пресловутый рынок, нашел свой путь к Детективу.
Полицейский выключил свет в комнате, немного подождал и включил громоздкое устройство на своей голове. В поле зрения появилась окрашенная в нежный зеленый свет морозилка. Лишь недавно доставленный труп, еще не успев до конца остыть, светился чуть ярче, чем все остальные. Ярче светились и конечности Детектива: сапоги и перчатки были хиловаты и плохо держали тепло, но выбирать было не из чего, и Детектив, привалившись к стенке, уселся и стал терпеливо ждать самого необычного события в своей жизни.
Тем временем подержанный фургон «скорой помощи» и неприметная в своей обшарпанности «Вольво» Аналитика приблизились к входу в отделение «Скорой помощи» католической больницы. Из «скорой помощи» появился Брюнет в белом халате и марлевой маске и вытащил из вонючих внутренностей фургона загримированного Полковника на носилках с прилаженной к ним мобильной капельницей. Брюнет быстро объяснил персоналу больницы, что привезенный — заболевший эболой сотрудник голландского посольства, который будет доставлен в специально отремонтированное для посещения подобных денежных иностранцев инфекционное отделение. Работники отделения «Скорой помощи», обрадованные тем, что им ничего не надо делать с этим пациентом, без разговоров пропустили Брюнета с каталкой, держась подальше от зараженного хриплого дыхания явно достигшего последней стадии заболевания несчастного. За ближайшим поворотом коридора Полковник слез с каталки и превратился в еще одного «медика». На этой фазе операции они уже действовали согласно легенде, по которой они должны были забрать для эвакуации в Европу больного из отделения, соседствующего с гематологическим. К гематологическому отделению они добрались быстро и без привлечения чьего-либо внимания. На стуле возле входа сидел один полицейский, курящий сигарету. Под стулом валялся «Калашников» с отпиленным, по местному обыкновению, прикладом: стрельба здесь редко бывала прицельной, особенно из «АК-47», обладавшего некомфортабельно сильной отдачей. Судя по расслабленности позы, полицейский явно не проникся важностью своей миссии. Под вторым стулом валялся другой потрепанный «Калашников», из чего люди в марлевых масках сделали правильный вывод о том, что и второй страж порядка плевать хотел на охраняемый объект и, наверное, пошел либо флиртовать с медсестрами, либо сшибать сигареты.
Полковник спокойно подошел к сидящему солдатику, достал уже знакомый нам «Глок» с глушителем и, направив его в лицо враз побледневшего (в данном случае скорее посеревшего) ангольца, коротко поинтересовался, где его товарищ, когда их меняют и где находится интересующий их объект. Часовой без колебаний и подробно доложил всю информацию, интересующую белых людей с серьезными манерами, после чего Брюнет аккуратно и быстро связал его. В заключение он нацепил связанному в позе «козла» аборигену черную повязку на глаза и заклеил рот клейкой лентой. Впрочем, тот вел себя очень благоразумно и не пробовал издать ни малейшего звука. За этим последовало открывание отмычками двери в лабораторию, куда и занесли незадачливого часового и оба автомата.
Образец крови был найден в отдельно стоящем бытовом холодильнике. Когда Полковник взял в руки герметично закрытую пробирку, он с интересом отметил, что она по-прежнему теплая. Офицеры потратили некоторое время на то, чтобы поместить найденные образцы в миниатюрные алюминиевые контейнеры и спрятать их в конструкционные элементы носилок. На сами носилки они положили совсем другие контейнеры: блестящие алюминиевые ящики, используемые для перевозки трансплантируемых органов и рассчитанные на людей, воспитанных Голливудом.
За стеклянной перегородкой в глубине лаборатории послышался какой-то шум. Когда встревоженный Брюнет проник туда и высветил фонариком причину шума, он, давясь смехом, жестами позвал Полковника. Тот нехотя отвлекся: при таких мероприятиях нельзя было терять ни секунды. На одном из столов стояла большая пластиковая клетка с приклеенной бумажной табличкой и от руки написанным каким-то юмористом по-португальски: «Senhor Alfredo е sua esposa Susanna».
[7]
В клетке, по всей видимости, находился тот самый представитель животного мира и любимец лаборантов, которому, по полученным данным, была администрирована капелька «нетленной» крови. Увидев, что происходит, Полковник тоже улыбнулся одними глазами. Симпатичный, белый с черными пятнами крыс по имени Альфред находился в довольно компрометирующей позе с упитанной серой самочкой. Оба участника крысячьего совокупления не обращали на приблизившихся людей ни малейшего внимания. Время от времени Альфред возбужденно попискивал. Выглядел он превосходно. У Сюзанны тоже был вид грызуньи, нашедшей свое женское счастье. Люди понимающе переглянулись и пошли к выходу. Сексуально озабоченный Брюнет мысленно сделал пометку хотя бы понюхать пробирку с кровью «мутанта».
В это время до Луанды наконец добрался шторм. В полной тишине, как взрыв огромного снаряда, вдруг раздался первый удар грома. Сухо сверкнула уходящими за горизонт щупальцами огромная молния. Изношенная электрическая система города, глубоко впечатленная этим катастрофическим явлением природы, тут же дата сбой, и в половине Луанды пропал свет. Сразу после первой молнии на столицу Анголы без жалких предупреждающих капелек обрушилась сплошная стена воды. Город тут же испуганно исчез в этом водопаде. Даже при большом желании нельзя было увидеть здание, стоящее в десяти метрах.
Детектив, сидящий в темной трупной камере у ящика с мороженными курами, заметил отсутствие электричества лишь по обострившейся вдруг тишине: замолкли генераторы морозильной установки. С опозданием докатился грандиозный раскат грома, и пол под седалищем полицейского немного завибрировал: гроза в Африке — это стихийное бедствие, заставляющее блекнуть худосочные европейские дожди. Полицейский поежился и засунул руки в женских перчатках под свою пуховую доху — в самое теплое и сокровенное место мужского организма — и тихо замычал от шока, вызванного разницей в температурах. Поскольку он физически не смог бы, без опасного искривления позвоночника, засунуть ноги в сапогах на танкетке туда же, куда только что засунул руки, ему оставалось лишь притоптывать и подпрыгивать с ноги на ногу в довольно странной позе. Все это напоминало какой-то экзотический шаманский танец. Шапка-ушанка, торчащая изо рта потухшая сигара и прибор ночного видения дополняли дикий эффект: мужчина в женских сапогах, с руками, глубоко засунутыми в собственные трусы, нелепо прыгающий возле столов с трупами. Любой подчиненный Детектива или просто знакомый, который стал бы свидетелем этой ночной фантасмагории, без сомнения, пришел бы к единственному и однозначному выводу: старый и хитрый gato
[8]
таки сошел с ума от многолетнего вдыхания вони сигарных окурков. Впрочем, никто, кроме мороженных кур, зубастого рыбьего трупа и мертвых человеческих тел, не мог видеть эту сцену.
