— Камелот
уничтожили тролли?
— Да. В
результате Оберон погиб, но его запомнили как величайшего правителя в истории
Авалона. А винят в смерти Оберона Титанию.
— Какая
несправедливость!
— Возможно.
Сцена снова на миг
опустела, а потом на ней появились лесные декорации. Из-за кулис выбежал Лотос,
преследуемый Эрикой, которая пряталась за деревьями каждый раз, когда тот
оборачивался. Вскоре появились еще двое: Лолий и хорошенькая фея.
— Я снова
запуталась, — прошептала Лорел, наблюдая за тем, как Лолий отвергает
льнущую к нему фею.
— Это
Корилия. Она влюблена в Лолия. Но Лолий пытается догнать Эрику, которая, в свою
очередь, хочет отговорить Лотоса от опасной поездки на остров Гесперид. А
Корилия мечтает только о том, чтобы Лотос остался с ней.
Тем временем
хорошенькая Корилия в отчаянии кинулась к Лолию, но он вновь оттолкнул ее. И
тут что-то словно щелкнуло в голове Лорел.
— Погоди-ка…
Это же «Сон в летнюю ночь»!
— Точнее, то,
что в итоге стало «Сном в летнюю ночь». Как и большинство лучших творений
Шекспира, оно основано на нашей легенде.
— Да ладно!
Тамани приложил
палец к губам, призывая ее к тишине, — несколько сидящих рядом фей кидали
на них недовольные взгляды.
— Честное
слово, — прошептал он. — Неужели ты думаешь, что сюжет «Ромео и Джульетты»
придумал Шекспир? Этой легенде тысяча лет, и героев зовут Рео и Жасмин.
Впрочем, Шекспир сделал неплохой пересказ.
Лорел следила за
головокружительной погоней четырех фей, разворачивающейся на сцене.
— Но откуда
Шекспиру стали известны легенды, созданные феями? Ведь он был человеком… или
нет?
— Человеком, —
тихо рассмеялся Тамани. — В те времена правителей Авалона еще интересовал
мир людей, они восторгались пьесами Шекспира о наших королях: о Лире и Ричарде,
кажется. Сюжеты — скука смертная, но писал он гениально. В общем, наш король
вызвал Шекспира в Авалон и подарил ему несколько свежих идей. Феи очень
надеялись, что бард исправит некоторые ошибки в нашей мифологии. После поездки
в Авалон сначала появился «Сон в летнюю ночь», а потом «Буря». Однако вскоре
Шекспиру не понравилось, что король не позволяет ему появляться и уходить,
когда вздумается. В итоге Шекспир ушел навсегда, а феи в его пьесах больше не
появлялись. Всех персонажей он сделал людьми, а сюжеты выдал за свои
собственные.
— Правда?! —
Лорел не могла прийти в себя от изумления.
— У нас
говорят так.
Декорации в
очередной раз сменились. Теперь на сцене снова возникла цветущая поляна. Перед
зрителями появился Пак (очень искусный Осенний фей, как разъяснил Тамани). В
наказание за несчастья, обрушившиеся по вине Титании на Камелот, Оберон
приказал Паку создать приворотное зелье, чтобы она влюбилась в первое же
существо, которое увидит. Впрочем, Оберон был милосердным правителем.
— Он не мог
позволить людям войти в Авалон и взять золотое яблоко, но, с другой стороны, не
отсылать же их восвояси с пустыми руками, — сказал Тамани.
Лорел кивнула и с
интересом продолжила смотреть балет, уже зная канву истории. Лотос и Лолий
преследовали Корилию, Эрика осталась покинутой возлюбленным — танец всех артистов
был полон головокружительных движений.
Перед зрителями
появилось жилище фей. Пак смазал зельем глаза спящей Титании, и на сцену
выбежал огромный зверь — то ли очередная иллюзия, то ли артист в мастерски
сделанном костюме.
— Там
какой-то зверь, — сказала Лорел. — А я думала, что сейчас появится
актер с ослиной головой.
— Это
тролль, — пояснил Тамани. — Влюбиться в тролля считается среди фей
самым большим позором. Такое может произойти только в результате
умопомешательства или приворотного зелья.
— А где же
часть, в которой ставят пьесу? Тогда и должен появиться зверь.
— Выдумка
Шекспира. В нашей легенде нет никакой дурацкой пьесы.
— Часть с
пьесой мне сразу не понравилась. Я бы закончила историю на том, что влюбленные
просыпаются и их находят остальные.
— Так и
есть, — ухмыльнулся Тамани. Артисты продолжили танцевать, и сюжет
постепенно приближался к счастливой развязке.
Перед финальной
сценой Титания исполнила проникновенное соло под аккомпанемент тихой и
печальной мелодии. Затем она припала к ногам Оберона, предлагая ему свою
корону.
Лорел, не в силах
отвлечься от потрясающего танца даже на секунду, дождалась окончания соло и
спросила:
— Что
произошло?
— Титания
умоляет Оберона о прощении за свои ошибки и отдает ему корону. Таким образом,
она признает, что никогда не была настоящей правительницей.
— Из-за
Камелота?
— Из-за того,
что она Осенняя фея. Лорел нахмурилась, обдумывая слова Тамани. Однако
декорации в очередной раз сменились.
На сцене снова
возникла поляна, посреди которой две влюбленные пары, очнувшись от волшебного
сна, исполнили радостные дуэты. В конце к ним присоединились остальные
участники.
Когда вся труппа
вышла на поклон, зрители на нижней площадке единодушно поднялись на ноги и
аплодировали артистам стоя. Тамани тоже встал с кресла, а за ним и Лорел,
которая хлопала так сильно, что начали зудеть руки.
Неожиданно Тамани
надавил на ее плечо, заставляя сесть.
— Ты
чего? — Лорел сбросила его руку.
— Сядь
немедленно! Феи не встают перед низшими рангами — только перед равными или
теми, кто выше.
Лорел огляделась:
почти все, сидящие на балконе, улыбались и от души аплодировали артистам, но
никто не стоял. Девушка выразительно посмотрела на Тамани, повернулась лицом к
сцене и продолжила хлопать. Стоя.
— Лорел! —
возмущенно прошипел Тамани.
— Это было
потрясающе, и я собираюсь выразить свою благодарность так, как сочту нужным!
Хочешь мне помешать?
— Нет. —
Тамани с тяжким вздохом убрал руку с ее плеча.
Аплодисменты
медленно угасли, и танцовщики грациозно удалились.
Вскоре декорации
исчезли, сцена засияла белым светом, а перед зрителями выстроились примерно
двадцать фей в ярко-зеленых одеяниях.
— Сейчас
будет что-то еще? — спросила Лорел, когда они с Тамани снова уселись.
— Огненный
танец. Тебе понравится. Раздались гулкие медленные удары тимпана.
В такт
размеренному ритму феи в несколько рядов синхронно двинулись вперед. Доходя до
края сцены, феи поднимали руки, из которых в небо устремлялись разноцветные
лучи света. В следующее мгновение над залом, прямо на уровне балкона,
раскрылись огромные цветки из радужных искр. Лорел никогда в жизни не видела
ничего подобного.
