— На
несколько веков? — рискнула предположить Лорел.
— На
несколько тысячелетий. Феи гораздо старше человеческой расы. Зато люди
распространились по земле гораздо быстрее. У них есть сердце, которое помогает
им приспосабливаться к резким колебаниям температуры. Наши солдаты выживают в
суровых морозах Хоккайдо только благодаря искусству Осенних фей. Из-за своего
преимущества люди заполонили мир, а феям ничего не остается, кроме как учиться
существовать вместе с ними, хотя бы как-то. И не последнюю роль в этом играет
общий язык. У нас есть база в Шотландии, а там, как ты знаешь, тоже говорят
по-английски. Все феи, которым по работе предстоит общение с людьми, проходят
там стажировку в течение нескольких недель.
— Значит, ты
и Шар тоже там учились?
— Да. И
многие другие. — Тамани говорил с неподдельным энтузиазмом, наконец-то
избавившись от вечной нерешительности, которая нападала на него в
Авалоне. — Секретные операции в основном проводят трюкачи. В крайне редких
случаях химики, если им вдруг понадобился ингредиент, который не растет в
Авалоне. База находится в замке, который выстроен вокруг портала, в середине
огромного заповедника, поэтому удается одновременно охранять врата и осторожно
налаживать связи с миром людей. Феи вступили во владения замком много веков
назад тем же путем, каким приобретена земля, на которой стоит твой старый дом.
Лорел с улыбкой
смотрела на разгорячившегося Тамани. О человеческом мире он знал гораздо
больше, чем другие феи. И не только потому, что он работал среди людей, а
потому, что посвятил их изучению всю свою жизнь.
«Раз он столько
знает про людей, может, и мне поможет лучше понять себя», — задумалась
девушка. На протяжении нескольких лет Тамани наблюдал за ней, видел, какой она
становится, живя среди людей.
Лорел позволила
стереть свою память и по приказанию королевы, которая правила до нынешней,
покинула Авалон. Но Тамани не бросил ее одну в чужом мире… Это было совершенно
неожиданное открытие.
— Так
вот, — продолжал он, — замок стал нашей базой в мире людей много
веков назад. Поэтому ничего удивительного, что мы стали говорить на общем с
ними языке. Хотя даже самые лучшие специалисты понимают не все. Да и я иногда
забываю слова.
— А по-моему,
у тебя отлично получается. Лорел провела пальцем по руке Тамани, и он тут же
накрыл ее ладонь своей. Девушка не могла оторвать глаз от его руки: этот
невинный на первый взгляд жест был довольно красноречив. Она подняла голову, и
их глаза встретились…
Повисла долгая
тишина, но в конце концов Лорел все-таки вытащила руку из-под ладони Тамани.
Выражение его лица не изменилось, и все-таки она почувствовала себя неловко.
Решив хоть немного
разрядить обстановку, Лорел налила из первого попавшегося кувшина напиток и
сделала большой глоток. Рубиново-красная жидкость напоминала сахарный сироп.
— Ух ты! Что
это?
— Амрита.
— Местное
вино? — озадаченно спросила Лорел, чувствуя некоторое головокружение.
— Вроде того.
А точнее, нектар цветов Иггдрасиля — Мирового древа. Амриту готовят и пьют
только на Сауин, в честь Нового года.
— Классная
штука.
— Рад, что
тебе понравилось, — засмеялся Тамани.
Лорел вздохнула.
— Я сейчас,
кажется, лопну.
Лишь авалонская
еда могла сподвигнуть ее наесться до отвала.
— Ну, значит,
с едой покончено. — Голос фея вновь зазвучал нерешительно.
— Да
уж. — Лорел с довольным видом откинулась на подушки.
— А
ты… — робко начал он, глядя в центр поляны, — не хотела бы пригласить
меня на танец?
Она резко подалась
вперед.
— Не хотела бы
я пригласить тебя?
— Прошу
прощения за такую наглость, — промямлил Тамани, не поднимая глаз.
— Даже на
фестивале ты не имеешь права просто пригласить меня на танец? — вскинулась
Лорел.
— Это
означает «нет»?
Лорел стало жаль
его. В конце концов, Тамани не виноват. Но как же бесило, что даже с ней он
связан дурацкими обычаями по рукам и ногам.
Девушка решительно
выставила вперед подбородок и, отбросив гордость, спросила:
— Тамани,
хочешь потанцевать? Его взгляд потеплел.
— Очень.
Лорел озадаченно
взглянула на танцующих.
— Только я
так не сумею.
— Я тебя
научу… если хочешь.
— Давай.
Тамани встал и
протянул ей руку. Он уже давно снял плащ и теперь, в черных штанах по колено,
высоких сапогах и просторной белой рубахе, слегка расшнурованной на загорелой
груди, напоминал героя кинофильма — не то Уэсли из «Принцессы-невесты», не то
Эдмона Дантеса из «Графа Монте-Кристо». Лорел с улыбкой взяла его руку.
Выйдя на луг, они
встали поближе к музыкантам, игравшим на неведомых струнных и на вполне
узнаваемых духовых инструментах, среди которых были деревянные флейты, свирели
и даже что-то очень похожее на обыкновенный кларнет.
Тамани оказался
талантливым учителем: Лорел быстро освоила основные танцевальные движения. Ноги
вдруг задвигались с неожиданным изяществом. Она прыгала и наклонялась почти так
же ловко, как и остальные феи. По крайней мере, на вечеринке среди людей она
точно не ударила бы в грязь лицом. Лорел продержалась еще один танец, затем еще
один, а потом потеряла им счет.
От столов с
закусками авалонцы постепенно подтягивались на луг, напоенный сладким ароматом
трав, и вскоре Лорел оказалась зажатой среди танцующих, извивающихся под
заразительные ритмы музыки Летних фей.
Проведя Лорел под
своей поднятой рукой, Тамани закружил ее в каскаде поворотов. От быстрого
вращения девушка слегка потеряла равновесие и со смехом врезалась ему в грудь.
Она не сразу поняла, насколько тесно прижата к нему. В отличие от Дэвида Тамани
был не намного выше Лорел, и, когда они стояли так близко, их бедра плотно
прилегали друг к другу.
Рука фея, лежащая
на спине Лорел, не давала ей отстраниться. Тамани не стал бы удерживать ее
против воли, но девушка почему-то стояла не шевелясь. Его ладонь прошлась по ее
волосам и замерла на затылке. Тамани склонился к ней…
— Лорел… —
еле слышно прошептал он и приник к ее губам.
Поцелуй был
ласковым и мягким, почти осторожным. Казалось, все вокруг замедлилось:
энергичные танцы превратились в неспешный вальс, даже Земля стала вращаться
медленнее на своей орбите, а потом и вовсе замерла. На одно мгновение…
Словно очнувшись,
Лорел отстранилась и зашагала прочь. Подальше от танцующих. И от Тамани. Душу
разрывали сложные, не поддающиеся объяснению чувства.
Он молча шел
сзади.
— Мне
пора, — выдавила девушка, глядя в сторону.
