Он распахнул багажник. Земля с его родного двора осталась сырой и в слабом утреннем свете поблескивала, как черная патока. Пиджак он снимать не стал. Какой смысл? Плюхнулся в багажник, как клетчатый мешок цемента. Прохладная земля немного успокоила горящую кожу. Потом дотянулся до крышки и захлопнул ее. Немного повертелся в напрасной попытке устроиться поудобнее и наконец успокоился.
Никогда за всю свою долгую жизнь изгнанный, бездомный вампир не радовался темноте сильнее, чем сейчас.
* * *
— Нет… Нет! Нет! Уйди от меня! Уйди!
Чьи-то ласковые руки взяли его за плечи и потрясли.
— Джулс! Джулс, проснись! Это сон, слышишь? Просто сон!
Джулс открыл глаза. Моргнул один раз. Потом второй. Розовые стены и белые кружевные занавески исчезать отказывались. Он лежал на мягкой как пух кровати с пологом. В воздухе плавал аромат апельсина. Джулс повернул голову. Рядом с ним в белом полупрозрачном неглиже — великолепная как никогда — сидела Морин.
Она ласково провела кончиками пальцев по морщинкам на его лбу.
— Бедный мальчик, — сказала Морин, и в ее глазах засветилось сочувствие. — Ты кричал так, будто тебе оборотень в горло вцепился. Что, страшный сон, да?
— Я… Мне снилось, будто я в Батон-Руже. А там было как… как в аду. Я все потерял — все, что было. И все ненавидели меня. Будто целый мир на меня ополчился…
— Тс-с! Сейчас не нужно ничего говорить.
Морин улыбнулась и погладила Джулса по волосам, затем провела пальцами по его подбородку, по шее, по голой груди…
— Сейчас твоя маленькая Морин все поправит.
Она медленно опустилась на Джулса всем своим роскошным телом.
— Думаю, смогу убаюкать тебя как следует…
Ее гладкая, как атлас, кожа ласкала вампиру ноги, грудь, живот. Морин придавила его всем весом, и каждая клеточка в теле Джулса запела от удовольствия. Вдыхании Морин слышался аромат мяты и свежей крови.
— Ну-ка поцелуй мамочку…
Ее губы, как великолепное нескончаемое пиршество, одновременно и утоляли голод, и вызывали его с новой силой. Она погрузила язык Джулсу в рот и стала очень чувственно водить им по зубам страдальца. Он ощущал, что с каждой секундой под искусным руководством Морин в него возвращаются силы, гордая уверенность и твердость. В следующий момент она подняла руку и расстегнула молнию на собственном затылке.
— Салют, Джулс! Думал, я забыл про тебя, да?
— А-а-а-а-а-а-а!
Мэлис Икс облизнул Джулсу лицо и обжег горячим чесночным дыханием.
— М-м, как вкусно! Что до меня, то я всегда предпочитал белое мясо.
— Нет… Нет!!!
Джулс попытался столкнуть с себя вампира, но сильные черные руки сомкнулись на его лодыжках и запястьях. Сердце у Джулса колотилось, как отбойный молоток.
— Чего… чего тебе надо? — пролепетал он. — Ты мне столько уже сделал.
Мэлис Икс злобно ухмыльнулся, обнажив длинные клыки.
— Ну что вы, мистер Дюшон! Мы с вами только начали.
Он вытащил из-за спины правую руку, и в ней Джулс увидел деревянный кол — заточенный, как витой бараний рог. Ухватив кол обеими руками, Мэлис поднял его над головой. Потом сдавленно усмехнулся и пронзил Джулсу его стиснутое ужасом сердце.
— Не-е-ет!
Джулс распахнул глаза. Вокруг была полная темнота. Он схватился руками за грудь, где болезненно стучало сердце. Никакого кола. Ни витого, ни обычного. Все, что нащупали его пальцы, это сырые лацканы пиджака, вздымающаяся грудная клетка и комья земли. Пахло сухой тиной и кислым потом. Джулс протянул руку, чтобы исследовать непроницаемо черное пространство. Далеко тянуться не пришлось — пальцы уткнулись в преграду и нащупали знакомые стенки багажника.
Джулс устроился поудобнее и надавил кнопку на корпусе часов. Загорелись голубые цифры — 19:52. Солнце село двадцать минут назад. Значит, он мог спокойно выбираться из того тесного склепа ужасов, в который превратился багажник «линкольна».
Джулс потянул за трос, который отпирал багажник изнутри. Крышка лязгнула и медленно поднялась. Внутрь просочился влажный вечерний воздух вперемешку с парами бензина. Джулс приподнял голову и оглядел пустую стоянку. Теперь требовалось разработать какой-то план. Последние девятнадцать часов его занимала одна мысль — выбраться из Нового Орлеана. Теперь, после удачного побега, следовало решить, что делать с остатками своего бессмертия, черт его побери.
После беспокойного сна в неудобной железной коробке голова у Джулса работала с трудом. О том, чтобы использовать «линкольн» как такси, речи быть не могло. Во-первых — всего две двери, во-вторых — кто в здравом уме согласится платить деньги за проезд в таком корыте. Значит, потребуется новый автомобиль. Неплохо бы «флитвуд» — модель конца шестидесятых, в сносном состоянии, один из тех красавцев с шикарными квадратными фарами и смехотворно маленьким пробегом.
Чтобы подкопить денег, надо было найти какую-нибудь несложную ночную работу здесь, в центре Батон-Ружа, в круглосуточном ресторанчике или кафе. В таких заведениях всегда требуются мойщики посуды. Конечно, мыть посуду — занятие не его уровня, но на какое-то время, пока нет денег на новую одежду, придется довольствоваться этим.
Потом благодаря незаурядным талантам в оказании услуг его могли бы повысить до официанта или ночного менеджера. Кстати, постоянные клиенты круглосуточных забегаловок, как правило, самая легкая добыча.
Теперь, когда у Джулса появился план, ему здорово полегчало. «Как говорила мама, планируй работу и работай по плану, — сказал себе вампир, отряхивая с брюк землю. — Я как старый хитрый котяра — сколько ни сбрасывай с крыши, все равно приземляюсь на ноги».
Со сведенной, согнутой под углом в тридцать градусов шеей, зато уверенным шагом, он спустился с рампы, желая побыстрее узнать, что готов предложить ему Батон-Руж. Миновав несколько кварталов, Джулс почувствовал разочарование. Предложить город мог немного. Заколоченные витрины вдоль Конвеншн-стрит, Северного бульвара и Флорида-стрит напомнили Джулсу старую улицу Дриад в Новом Орлеане, где вся деловая активность в конце концов свелась к обмену зеленых бумажек на белый порошок. И на самом деле здешние улицы казались еще безрадостнее, чем новоорлеанские. Здесь даже торговцев наркотиками не было, и ночные бабочки не прогуливались по тротуару, предлагая свои услуги.
Наконец на Флорида-стрит Джулсу попалось заведение, которое не выглядело как призрак со слепыми окнами. Называлось оно «Кафе у Ришо» и было закрыто, хотя, судя по всему, иногда все-таки открывалось. Выцветшая реклама «Кока-Колы» над входом в кафе призывала Джулса сделать паузу и немного перекусить. Он вспомнил «Трамвайную остановку» на авеню Святого Чарльза; суетливое братство таксистов, которые толклись там и днем, и ночью; неплохой, если не сказать отменный, кофе… Джулс вгляделся сквозь темное окно — может, часы работы написаны где-то там? У него за спиной раздалось громкое лязганье.
