Джулс сидел, затаив дыхание. Рассказ Вероники обрушился на него как силиконовая бомба.
— Ну… а я-то тут при чем? Я-то что сделать могу?
Вероника заглянула Джулсу в глаза, и тому показалось, что Венера Милосская, Рита Хейуорт и Джейн Мэнсфилд соединились в ней одной.
— Я не хочу стареть. Я не хочу превратиться в такую жалкую развалину, как она. Я хочу навсегда остаться молодой. Сделай меня своей королевой, Джулс. Преврати меня в вампира.
* * *
В ту гостиницу, где остановилась Вероника, Джулс ехать отказался. Даже одурманенный близостью ее тела, он не забыл о мерах предосторожности и настоял на том, чтобы отправиться в другой отель. Как только дверь гостиничного номера закрылась за их спинами, Вероника обвила шею Джулса мягкими руками и запечатлела на его губах сладкий поцелуй.
— Дорогой мой. — Вероника медленно отстранилась. — Как же я голодна! Давай устроим маленький праздник! Закажем в номер еды. Я просто обожаю такие ранние завтраки! Жаль, конечно, что ты не можешь ко мне присоединиться. Твой завтрак будет чуть позднее. Все расходы запишем на счет правительства, верно?
Джулс сел на край мягкой кровати и расстегнул воротник.
— Естественно. Зря я, что ли, налоги плачу, — пробормотал он оцепенело.
Вероника позвонила портье и заказала все до одного блюда, что входили в меню их завтрака. Потом села рядом с Джулсом.
— О, Джулс, я так волнуюсь! Как это вообще — быть вампиром?
— Как быть вампиром? — Джулс не знал, что ответить, но никакого значения это, в сущности, не имело. — Неплохо. Тебе понравится.
— А я смогу превращаться в летучую мышь, как в кино показывают?
— Ясное дело!
Вероника снова поцеловала его.
— Я буду летать над городом на собственных крыльях! Там очень красиво?
Джулс постарался вспомнить, как последний раз поднимался в воздух. Кто был тогда президентом? Кеннеди?
Столько лет прошло, однако Джулс все равно помнил, как Новый Орлеан выглядит с высоты птичьего полета. Помнил, как мерцают его огни, и город лежит в объятиях Миссисипи — нарядный, как рождественская витрина.
— Да, детка, там очень красиво.
Воспоминания Джулса оборвал стук в дверь. Вероника поднялась, чтобы открыть.
— Ну, разве это не великолепно?! — воскликнула она, пропуская в номер официанта, который бережно толкал перед собой тележку, нагруженную тарелками с горячими фруктовыми пирогами, яйцами вкрутую, золотистым, мелко нарезанным картофелем и клубникой со сливками.
Вероника дала официанту щедрые чаевые, а затем накинулась на клубнику со сливками, подхватывая ложкой крупные ягоды по две зараз.
— Я всегда говорю — начинать надо с десерта! — Она снова подняла на Джулса ясные глаза. — О, Джулс! Представляешь, какой я стану от всего этого сладкой? Столько месяцев меня заставляли изучать твои вкусы и привычки, и никто понятия не имел, что я просто потеряю от тебя голову. — Она съела последнюю клубнику, а потом поднесла чашку к губам и выпила остатки сливок. — М-м… объедение! Дома я часто мечтала о тебе ночи напролет, лежа в кровати.
Джулсу до смерти хотелось наброситься на Веронику прямо сейчас, чтобы насладиться ее телом, а после напиться крови. Только сверхъестественным усилием воли ему удалось напомнить себе, что единственная цель этой операции — сбор сведений.
— Ты… э-э… ты по телефону сказала, будто твои боссы выяснили, что это я прикончил тех придурков в Ковингтоне. Не знаешь, как они умудрились на меня выйти?
— Ну, неужели обязательно говорить об этом прямо сейчас? — Вероника недовольно надула губки и потянулась к горке оладий с голубикой и запеченными яблоками. — Хотя ладно. Раз уже тебе так хочется… Они взяли ту жижу, которая на полу осталась, и сделали какие-то анализы. Обнаружили там слюну, а потом сравнили ее с образцами твоих тканей.
С образцами тканей? Какие такие образцы могли быть у правительства? В больницу после Первой мировой он ни разу не ходил. Кровь не сдавал минимум лет восемьдесят. Док Ландрю? Конечно, док не раз колол его из научного любопытства, но поверить в то, что бывший начальник — предатель, Джулс не мог.
Вдруг он вспомнил — молочные зубы! Его пропавшие молочные зубы! Ну конечно, так оно и есть. Кто знает, когда они пропали? Если это действительно зубы, то федералам их передала или сама Морин, или ее бывший хахаль. Неужели Морин спрашивала, куда они пропали, специально, чтобы отвести подозрение? Джулсу не хотелось так думать, но исключить этого было нельзя.
— Слушай, детка, ты говорила, парни из этого агентства рассказывали тебе, что я люблю, чего не люблю, какие у меня привычки. Откуда они могли все это узнать, как думаешь? Я ведь ни на каком веб-сайте ничего такого про себя не размещал.
— Да не волнуйся ты! — беззаботно сказала Вероника. — Как только превратишь меня в вампира, вместе уедем в Мексику, а раз на территории Штатов тебя не будет, агентство закроет дело.
Мексика? Ну почему каждому встречному и поперечному так хочется, чтобы он уехал из города?
— Просто сделай мне приятное, ответь на вопрос.
— Ну ладно, ладно. Я не особенно в курсе, куда и зачем мои боссы нос совали, и все же кто-то как-то мне говорил, будто один человек из вашего местного самоуправления попросил заняться тобой ФБР. Когда федералы поняли, что это не их уровень, они передали дело в наше агентство.
— Из местного самоуправления? В смысле, кто-то из мэрии Нового Орлеана?
— Вроде да. Думаю, должность у него довольно высокая. Член совета или что-нибудь вроде того.
Интересно, у кого из его знакомых есть связи в городской мэрии? У Морин вроде нет. Хотя… она часто посещала балы на карнавалах Марди-Гра
[26]
и вполне могла завести там знакомства среди политиков. У дока Ландрю связей в местных политических кругах было хоть отбавляй. Вся жизнь Амоса Ландрю заключалась в политике, но Джулс по-прежнему отказывался верить, что бывший патрон мог его предать. Значит, оставался один Мэлис. Какие связи мог иметь торговец наркотиками в городской мэрии? Хотя постойте-ка, из лаборатории Элайшы Рэдо он стянул черный блокнот, а в нем был список покупателей, среди которых значились даже советники мэра!
— Ах да! Вот еще что вспомнила, — воскликнула Вероника. — Мой шеф как-то упомянул, что у него тут свой человек по этому вопросу. Какой-то парень. Они встречались по средам в местном баре.
Джулс кое-как удержался, чтобы не выдать волнения.
— А бар как назывался?
Вероника подцепила вилкой очередную оладью и отправила ее в свой хорошенький ротик.
— М-м… забавное такое название… «Бей и сиди»? Нет, не так. «Бей и иди», что ли?
