— Вот как… Ты намерен поговорить с Мэлисом по душам до того, как он натравит на тебя своих бандитов и проткнет тебе сердце, или после?
Джулс фыркнул.
— Я все предусмотрел, можешь не беспокоиться. Он ведь нас не ждет, так? Спрячемся где-нибудь в тени, установим наблюдение за его тачкой. При нем наверняка будет один или два телохранителя от силы. Твои приемчики из кун-фу плюс моя «пушка» — охранников вырубим без проблем, и плохой мальчик Мэлис будет в нашем распоряжении.
На углу Саут-Брод и Тулейн-авеню Джулс остановился у светофора. Оживленный перекресток обступали огромное здание уголовного суда из серого камня, недавно разорившийся ресторан «Жареный сом у Гудфеллера» с забитыми окнами и новенький «Макдоналдс» с золотистой аркой над входом.
— Знаешь, этот «Макдоналдс», — сказал Джулс, когда загорелся зеленый, — появился тут буквально за одну ночь. Прям как по волшебству. Я не одну неделю ездил, когда рабочие старое здание на углу сносили, потом фундамент готовили. А потом как-то ночью привезли сюда на грузовике с платформой сам ресторан, свалили его на бетонное основание и все — назавтра он уже работает. Магия, да и только.
Дудлбаг бросил беглый взгляд на диво современной коммерции и опять повернулся к Джулсу.
— Может, ты и от этой ночи ждешь чуда? Давай представим, что все случилось так, как ты запланировал. Справимся мы с охранниками, затащим Мэлиса в какой-нибудь темный пустой переулок. Каким образом ты убедишь его оставить тебя в покое? Не считая убийства, разумеется.
— Ну вот! Опять ты про убийства! И сестру его ты тоже убить хотел, так ведь? Подумай, этот Мэлис, он же бизнесмен. Торговля наркотиками — такой же бизнес, как и торговля зубной пастой, например. А раз он бизнесмен, значит, с ним можно договориться. Если я докажу, что выгнать меня из города у него не получится и что связываться со мной опасно для его дела, мы наверняка сможем заключить сделку. Например, что-нибудь вроде квот на черных жертв — скажем, два человека в месяц, а остальное время я охотился бы на белых туристов, да и ты мне из Калифорнии кровь присылал бы. Его блокнот с именами покупателей у меня, так? Это тоже отличный козырь. Кроме того, у нас есть кое-что общее. Мы с ним оба от Морин дерьма всякого понатерпелись. Это тоже чего-нибудь да значит.
— Понятно. Что насчет резервного плана?
— Резервного?
— Что ты намерен делать, если твои расчеты не оправдаются?
— Не знаю. А тибетские монахи тебя не научили какому-нибудь супер-пупер-гипнозу, чтобы Мэлиса заговорить раз и навсегда?
— Нет.
— Фигово. — Настроение у Джулса мгновенно испортилось, хотя после недолгих раздумий он снова воспрянул духом. — Придумал! Так его запугаем, что дохнуть не посмеет. Гляди, сначала ты ему рассказываешь про свои сверхъестественные способности, а потом устраиваешь демонстрацию. Поразмахиваешь руками, как фокусник Мандрагора, потом глянешь на меня свирепо, а я возьму и сделаю то, что в подвале у Морин делал — попробую превратиться в обоих зверей зараз. Стану сначала какой-нибудь жуткой двухголовой страховидлой, а потом кашей по полу растекусь. Ты надо мной еще раз руками помашешь, и я появлюсь самим собой, но с такими воплями, будто мне оторвали яйца. Мэлис поглядит на это и продумает: «Черт, если он с приятелем такое сотворил, только чтоб силу показать, то что он тогда со мной сделает?» Честное слово, он прямо в штаны и обделается!
Джулс замолчал, рассчитывая услышать от друга возгласы одобрения. Однако Дудлбаг молча смотрел в окно.
— Ну что ж, — сказал он наконец, — интересный план, очень творческий. Только вот не сработает он.
— Это еще почему? Меня бы такая жуть напугала до смерти!
— В том-то все и дело. Она напугала бы до смерти тебя, но Мэлис Икс — это не ты. Он думает совсем по-другому. В каком-то роде вы с ним действительно братья, но ведь не однояйцевые же близнецы. Вы скорее как Каин и Авель. Земледелец и охотник.
— Погоди-ка минутку… мы с Мэлисом оба охотники!
— Формально — может быть, а вот фактически… Ты всегда довольствовался тем, что есть под рукой. Именно поэтому тебе так не хочется отказываться от чернокожих в качестве жертв — они привычны, относительно доступны и их много. Мэлис в отличие от тебя прилагает серьезные усилия, чтобы переменить саму ситуацию в городе, приспособить ее под свои нужды…
— Ну знаешь! Я тебе не какой-нибудь чертов тунеядец!
— Я совсем не это имел в виду. Дай мне закончить. Каин с Авелем хотели, чтобы их жертвоприношения понравились Создателю и заслужили его одобрение. Вы с Мэлисом оба долгие годы пытались заслужить одобрение Морин. Если верить ее словам, то твои приношения приходились ей по вкусу больше, чем Мэлиса. В библейской истории случайное превосходство Авеля над братом закончилось очень трагически, а твоя ситуация еще хуже. Представь, что Адама не существовало бы, а Каин с Авелем оба отчаянно мечтали бы жениться на своей матери. Возьми эту древнюю смесь из ревности и смертельной обиды, добавь немного эдипова комплекса, смешай с изрядной долей расовой неприязни и получишь превосходный рецепт для убийства. Причем убийства очень кровавого.
Джулс медленно объехал кирпичную громаду насосной станции на Брод-стрит. Это была часть дренажной системы, которая змеилась по всему городу и предназначалась для того, чтобы собирать дождевую воду с тротуаров и сбрасывать ее в Пончартрейн. Джулс посмотрел на небо. Одного взгляда на тучи хватило, чтобы понять — сегодня ночью дренажной системе придется туго. Конечно, он не мог не признать, что в сравнении Дудлбага есть определенный смысл.
— Значит, мы с Мэлисом как Каин и Авель? Ну и что, черт подери, мне тогда делать?
— Ты можешь сделать только одно — убить его раньше, чем он убьет тебя.
Джулс заехал на пустую, засыпанную бутылками стоянку, где несколько лет назад торговали подержанными автомобилями. Переключив трансмиссию в режим стоянки, он повернулся к Дудлбагу.
— Прежде чем мы дальше поедем, ответь мне на один вопрос. Для того, кто когда-то жил в монастыре, а теперь ходит в платьях, ты, оказывается, на удивление кровожадный сукин сын. Что с тобой, Дудлбаг? Кто ты на самом деле?
Джулс выключил радио. На холостом ходу у «линкольна» громко закашлялся двигатель, отчего приборная доска тихонько задребезжала. Дудлбаг вздохнул.
— Помнишь, что я рассказывал об испытании, которое монахи устраивали всем новообращенным вампирам? Давали им выбор между чашей крови и набором для медитации, помнишь?
— Помню. Выбрал кровь — значит останется от тебя одна красная лужа.
— Верно.
Дождь опять усилился. Крупные капли звонко колотили в лобовое стекло, разбиваясь о него, как маленькие водяные камикадзе.
— Монахи, они… они едва терпели меня. Они позволили мне остаться и учиться у них, потому что я был нужен монастырю. Мои клыки и мой голод давали им возможность пополнять ряды послушников. Они не сказали в мой адрес ни одного грубого или недоброго слова и все же очень деликатно дали понять, что считают меня падшим. Я поддался соблазну, не устояв перед жаждой крови, и, следовательно, в этой жизни вины искупить уже не смогу. Они оставили мне одну надежду — если я усердно пройду весь путь обучения, то в следующей инкарнации вампиром смогу сделать правильный выбор.
