Д: И так продолжалось, пока?..
X: Пока однажды я не проснулся рано от ужасного кошмара: человек без лица проткнул мне ножом ладонь, и когда он наносил удар, я даже не пытался отдернуть руку… Я вошел в кабинет, а из угла, где раньше сидело существо, лился яркий свет… в том месте была просто дыра по его форме, через которую виднелась Амбра. Это был Религиозный квартал: бесконечные призывы к молитве, множество икон и паломников.
Д: Что вы почувствовали?
X: Гнев. Мне хотелось разнести Амбру по камешку. Мне хотелось возглавить великую армию и проломить ее ворота, перебить ее жителей и снести город. Гнев — это еще мягко сказано.
Д: Как по-вашему, это входило в намерения манты, когда она подарила вам способность возвращаться в Амбру?
X: Подарила? Это был не дар, разве что считать подарком безумие.
Д: Прошу прощения. Я не хотел вас расстраивать. Как вы полагаете, наложенное на вас мантой проклятие предназначалось для того, чтобы вы могли разрушить Амбру?
X: Нет, в глубине души я всегда знал, что у нас с этим существом разные цели. Оно разрушило мою жизнь.
Д: Что вы сделали, когда перед вами предстала Амбра? Или что, вам показалось, вы сделали?
X: Пролез через пролом в тот мир.
Д: Согласно стенограммам с этого момента ваши воспоминания утрачивают четкость. Было бы верным назвать их «туманными»?
X: Да.
Д: Тогда перейдем к другой теме, а к этой вернемся позднее. Расскажите про Дженис Шрик.
X: Я уже… не важно. Она была моей поклонницей и нам с Ханной нравилась, поэтому мы позволили ей пожить у нас: у нее был академический отпуск. Она рисовала, но на жизнь зарабатывала как искусствовед. Ее брат Дункан был известным историком, сделал себе карьеру работами по Византийской империи. В то время Дункан собирал материал в Стамбуле, иначе тоже бы нас навестил. Ему нечасто выпадало увидеться с сестрой.
Д: И вы вывели их обоих в своих рассказах?
X: Да. Я обоим дал «роли» в моих текстах, и они были счастливы. Дженис даже помогла выгладить шероховатости во фрагментах об искусстве в «Трансформации Мартина Лейка».
Д: Вы испытывали какую-либо враждебность к Дженис Шрик или ее брату?
X: Нет. С чего бы?
Д: Опишите мне Дженис Шрик.
X: Она была невысокого роста, не такой коротышкой, как актриса Линда Хант, но близко к тому. Немного горбилась. Полненькая. Около сорока четырех лет. На лбу у нее было много-много морщин. Она любила носить женские деловые костюмы и курила кошмарные сигары, которые ей привозили из Сирии. У нее была определенная аура. Остроумная. Еще она была полиглотом.
Д: На прошлом допросе вы говорили: «Иногда у меня возникало такое ощущение, будто она существует в двух местах разом, и я спрашивал себя, не было ли одно из этих мест Амброй». Что вы имели в виду?
X: Я спрашивал себя, я ли вписал ее в Амбру или она независимо от меня обладала там собственной жизнью. Все сводилось к следующему: были ли мои рассказы о городе, включая его обитателей, правдой до последнего слова, или истинно было только место действия, а персонажи рождены моим воображением?
Д: Повторяю мой вопрос: вы испытывали какую-либо враждебность к Дженис Шрик?
X: Нет!
Д: Вы не обижались на нее, когда она подшучивала над вами по поводу реальности Амбры?
X: Да, но это не мотив для…
Д: Вы не завидовали тому, что если она действительно существовала в обоих мирах, то казалась столь собранной, так как умела себя контролировать. Вы ведь хотели уметь то же самое?
X: Зависть — это не враждебность. И повторяю, не мотив для… для того, что вы подразумеваете.
Д: Было ли у вас какое-либо, все равно какое, эмпирическое свидетельство, что она существовала в обоих мирах?
X: Она намекала на это в шутках, тут вы правы. Конечно, она прочла все мои книги и вскользь упоминала про Амбру так, словно город был настоящим. Как-то она сказала мне, что решила познакомиться со мной, так как я пишу о реальном мире. А однажды она преподнесла мне на день рожденья весьма странный подарок.
Д: Что это было?
X: «Хоэгботтоновский путеводитель по Амбре». Она сказала, что он настоящий. Что просто заскочила в Амбре в «Борхесовскую книжную лавку» и купила его там. Я разозлился, но она все твердила, что не лжет. Ханна сказала, что эта женщина просто фанатик. Разумеется, она сама его написала, и мне лучше воспринять это как комплимент или поговорить с юристами о нарушении авторских прав.
Д: Почему вы не поверили жене?
X: Путеводитель был настолько полным, настолько совершенным. Настолько подробным. Как такое может быть фальсификацией?
Д: Но полиглоту и искусствоведу, какой была Дженис Шрик, ведь не составит труда подделать подобную книгу?
X: Не знаю. Возможно. Во всяком случае, тогда мне и пришла в голову та мысль.
Д: Давайте вернемся к вашей вылазке в Амбру. Манта превратилась в отверстие в иной мир. Знаю, ваши воспоминания спутанны, но, насколько вам помнится, что вы там нашли?
X: Я шел по бульвару Олбамут. Было довольно прохладно. Улица была запружена прохожими и моторными повозками. Конечно, на сей раз я не был голым, за что был очень благодарен, я просто… просто потерялся в толпе. Я не думал. Не анализировал. Шел, и ничего больше. Сходил в доки, чтобы посмотреть на корабли. Полюбовался процессией возле площади Трилльяна. Потом побродил по продуктовому рынку и некоторое время спустя попал в Бюрократический квартал.
Д: Где именно это произошло?
X: Я не… не могу…
Д: Избавлю вас от необходимости вспоминать. Ведь все есть в протоколах. Вы говорили, что увидели, как женщина переходит улицу. С огромной скоростью на нее надвигалось моторное транспортное средство, и, по вашим словам, вы оттолкнули ее с дороги и из-под колес. Это верно?
X: Да.
Д: Как выглядела эта женщина?
X: Я видел ее только сзади. Она была низенькая. Старше средних лет. Немного шаркала на ходу. Кажется, в руках у нее был портфель или папка или еще что-то…
Д: Какого цвета было транспортное средство?
X: Красного.
Д: Что произошло после того, как вы оттолкнули женщину?
X: Между нами проехал фургон, и я снова оказался в реальном мире. Я почувствовал на лице сильный жар, который опалил мне брови. Я рухнул за дверью кабинета, который, оказывается, поджег. Вскоре полыхал весь дом. Ханна уже вывела на улицу Сару и теперь пыталась вытащить меня, когда я «очнулся». Она кричала мне в ухо: «Зачем ты это сделал? Зачем ты это сделал?»
