Люди стояли с тросточками и чемоданами в руках, оставив тяжелые сумки лежать у ног. Никто не смотрел в глаза Шадраху, шагавшему вслед за Николасом; впрочем, никто и не уступал дороги, так что вскоре они стали казаться ему какими-то призраками, заблудшими душами, лунатиками. В полумраке зрение играло с мужчиной злые шутки, капризно придавая далеким фигурам несбыточные очертания: рыбьи головы, птичьи конечности, тела ящериц.
Шадрах возненавидел это место всей душой; ему не терпелось выбраться отсюда. Чем ближе к рельсам, тем сильнее затхлую вонь вокзала перекрывал запах бензина. Линия пролегла в огромной траншее, которая наверняка изменяла размеры и форму в зависимости от очертаний поезда. Внизу, между рельсами, суетились крохотные существа, одновременно похожие и непохожие на мышей. Мужчина избегал смотреть на их мордочки, боясь увидеть лица орангутангов из надземного логова Квина. Твари сновали во все стороны, тихонько покашливали, общаясь между собой, дрались и спаривались, нимало не смущаясь под неотрывным взглядом Шадраха.
Но вот их мир заполнили красные сигнальные огни, и странные существа разбежались по норам. Поезд стремительно приближался. Подул сильный ветер, вокзал начал мощно содрогаться. Ожидающие схватились за свои шляпы. «Статуи» разом заворчали, надвигаясь на рельсы и толкая двух чужаков вперед.
— Тебя не боятся, — заметил Шадрах и уставился себе под ноги, по-прежнему опасаясь разглядывать лица соседей.
— Уж поверь, на такой глубине им случалось видеть и кое-что похуже, — отозвался Николас.
Подъехавший поезд, заполонивший оба уровня, напоминал скорее исполинского зверя или космический корабль. Создатели не потрудились придать его формам ни красоты, ни изящества: машина была построена для тяжкой работы в суровых условиях. Покоряла разве что безумная скорость, с которой грохочущий поезд летел по рельсам, точно слепая пуля. Шадрах был уверен: громадина нипочем не остановится, но та легко, словно по команде, примерзла к месту и успокоилась, затмив собою тоннель. Из бесчисленных отверстий вырывался разного рода лязг и скрежет. Покрытый огромными дырами корпус поезда смахивал на изъязвленное тело чудовища из доисторических времен. И вот на всех уровнях растворились двери. Наружу хлынул поток самых странных людей — причем не через помятые стальные створки, а прямо через дыры между ними: они казались крупнее и, следовательно, удобнее для выхода. Когда на платформу ступили последние пассажиры, Шадрах по-прежнему отводил глаза и думал: а вдруг это сходство с рыбами и ящерицами ему не привиделось? Ну что такого он может увидеть, если посмотрит прямо? Страшнее своего спутника — ничего.
— Под ноги гляди, — предупредил Николас, когда они заходили в вагон. — В полу тоже дыры.
Строители поезда не позаботились о такой роскоши, как сиденья. Пассажиры попросту стояли, отгородившись друг от друга невидимыми границами. После того как все разошлись по вагонам, рядом с Шадрахом остались трое: женщина в красном, в огромной алой шляпе с вуалью, ниспадающей на лицо; мужчина с крысиными чертами лица, забившийся в угол и бросавший на Николаса косые нервные взгляды, и жирная четырехфутовая фигура в лохмотьях.
Когда двери съехались, поезд задрожал и затрясся, завыл, зафыркал и застонал всеми своими металлическими частями. Потом словно встал на дыбы, отпрянул назад и ринулся в темноту, озаренную красными аварийными огнями. Шадрах оглох от шума — будто тысячи острых ногтей заскрипели по камню или разом погнулся миллион изношенных стальных деталей — и едва не упал, но схватился за поручень весьма сомнительной надежности. Соседи по вагону, чьи лица тонули в кровавом свете, не отводили глаз от пистолета в руке Шадраха. Поезд ревел и подскакивал на рельсах, словно хищник, рвущийся на охоту; сквозь дырку в полу было видно, как проносится, расплываясь от скорости, нижний уровень. Мужчине внезапно подумалось: должно быть, на самом деле он так и не выбрался из банка органов и теперь лежит рядом с Николь под курганом из ног, а все остальное — лишь сон, которому суждено длиться вечно.
— Тебе скоро прыгать! — рявкнул на ухо Николас. Поезд, не умолкая, несся вперед под яростный свист ветра. Что ему стоило сорваться с рельсов и проложить свой собственный путь сквозь стену тоннеля? Шадрах в изумлении развернулся к спутнику:
— Прыгать?!
Николас кивнул, сверкнув багровыми фасеточными глазами.
— Через пятнадцать минут, и только так. Поезд пролетает над отверстием, откуда хорошо видно тридцатый уровень. Бросайся прямо туда. Иначе придется карабкаться целых пятнадцать уровней вниз. Это куда хуже. По дороге обязательно прихлопнут, пускай и с бляхой.
— У меня же нет крыльев! — проорал мужчина.
— А парашют на что?
— Черт, и где я его возьму?
— Скоро появится. — Спутник оскалил зубы.
— Как это, Ник?
— Сейчас увидишь. Потерпи.
Шадрах метнул на него сердитый взгляд. От сумасшедшей езды у мужчины то и дело подпрыгивал желудок. Да и нервы были на пределе. Насколько вообще можно верить этому Николасу?
Однако три минуты спустя по вагону молча прошел грузный человек с парашютами за спиной. Шадрах купил у него две штуки и протянул второй рюкзак своему спутнику.
Тот замотал головой.
— А мне не надо. Я не буду!
— Будешь.
— Да не вернусь я туда!
Мужчина вскинул оружие.
— Вернешься. Надевай. Ну и откуда прыгать?
Николас тяжело вздохнул, словно устав от споров, и принялся натягивать рюкзак.
— Только не оттуда. — Он показал на отверстие размером с человека, зияющее справа, за которым с ужасающей быстротой проносились стены из грубого камня и металла. — Дыра маловата, я вроде бы видел покрупнее через три вагона.
Шадрах ткнул ему в бок дуло пистолета, и мужчины прошли через три вагона. Тут им и в самом деле попалась хорошая дыра, а вокруг нее собрались десять человек в отрепьях, весьма болезненного вида. Кое-кто сидел на корточках, иные плакали, некоторые каменели в безмолвном отчаянии.
— Что это с ними? — спросил Шадрах.
— Ничего, — ответил убийца. — Ерунда. Не забивай голову.
Мужчина взял его за руку.
— Говори, когда и куда прыгать.
Под ногами с тошнотворной скоростью пролетала земля.
— Сам увидишь. Надевай парашют.
Прицепить рюкзачок оказалось невероятно сложно. Шадрах совершенно запутался в лямках и пряжках. Между тем поезд резко ухнул вниз. Стены вокруг него раздались в стороны, и внутрь хлынул свежий воздух, наполненный невообразимыми здесь ароматами цветов, духов и нектара. Шадраху померещились в темноте какие-то искры и отражения. Вагон дернулся вправо, и трое из тех, кто готовился прыгать, с криками вылетели наружу.
— Эй! Они без парашютов!
— Еще бы! — прошипел Николас. — Это любимая точка для самоубийц. А теперь — давай!
