— Да, — кивнул маг с достоинством, — магия не для тех кто ищет легкие пути… Однако же в храм Дабозиана тоже лучше не соваться, туда не только вам — мне не проникнуть, его хранят сами боги. Остается что?
— Что? — переспросил снурл, он запутался в местных названиях и уже ничего не помнил.
— Остается хейзинский дворец! — бодро отрапортовал Кьетт.
— И-мен-но! — просиял Зичвар. — Именно дворец! Не скрою, Хейзин — место гнилое, не каждому чужаку удается сохранить там жизнь. Впрочем, коренным жителям приходится ненамного легче. Но выбор у нас небогат, не так ли?
Им оставалось только согласиться.
— Вот и славно! — Зичвар захлопал в ладоши, как маленькая девочка, получившая в подарок большую куклу. Вскинул глаза к потолку и вспомнил про героев. — О! А с ними-то что делать, раз не хотите их убивать и калечить? В темницу? На каторжные работы? На галеры?
Вот и ответь ему!
— Ну типа того, — неуверенно пробормотал Иван, прежде ему не доводилось выступать в роли судьи, выносящего приговор, и надо сказать, это был неприятный опыт.
— Типа, типа… именно что «типа»! А беда в чем? Беда в том, что нет в наших землях темниц и галер, да и каторгу мы до сих пор не завели, уж какой год собираемся, да руки не доходят! Чулан есть, но не держать же их в чулане всю оставшуюся жизнь? Он слишком мал для них троих… А? Как вы думаете?
Они молчали. Просто не знали, что отвечать.
— Может, проще их совсем отпустить? — Ах, как нелегко дались жаждущему мести Кьетту Кравверу эти благородные слова! На горло собственной натуре пришлось наступить!
Зря мучился, кстати. Маг его предложения не одобрил, сложил трубочкой тонкие губы, протянул капризно:
— Ну-у, отпустить! Это слишком скучно, это ничему их не научит! Прощение тоже надо заслужить! А поступим-ка мы вот так! — Он звонко щелкнул пальцами, будто развязный клиент в ресторане, только что «официант!» не закричал.
Герои отвалились от потолка, медленно, легко и мягко, как осенние листья, спланировали вниз. Безобразные корни с их конечностей по дороге исчезли, и рты образовались на старом месте. На пол они приземлились и сели уже прежними. Почти. Кое-что все-таки изменилось, а именно — рост несколько уменьшился. Всего-то раз в десять, не больше. Скажем так: если бы дело происходило в нашем мире, гардероб куклы Барби пришелся бы Гамизе как раз впору. Ну и друзья вышли ей под стать. Теперь чулан замка Фазот стал для них огромен — живи да радуйся!
Но что-то не было заметно радости на их крошечных лицах, одно лишь смятение. Мир вокруг изменился до неузнаваемости, и они не могли так быстро осознать, что именно произошло.
— По-моему, это жестоко! — очень твердо, без обычной своей робости сказал снурл. — Да, это жестоко. Слишком. Так нельзя.
Татуированные бровки мага поднялись домиком.
— Нельзя?! Ты уверен? А мне кажется, неплохо получилось! Эти господа возомнили о себе слишком много, надо их вернуть к действительности, дать почувствовать, какое место в мире они занимают. Но это не навсегда! Да-да, не думайте, будто я жестокое чудовище, неспособное на милосердие! Они отправятся с вами в путь. И если проявят себя хорошо, окажутся полезными — по возвращении я сниму с них заклятие… Вы меня поняли? — Он наклонился к героям, уже сообразившим, какого рода несчастье их постигло.
Ответом ему был писк, полный отчаяния и бессильной ярости.
— Ой! Это нам придется повсюду таскать их за собой?! Всех троих?! — расстроился Кьетт. Герои ему не нравились в любом своем масштабе, и не было ни малейшего желания терпеть их общество постоянно.
Маг на минуту задумался, потом изрек:
— Да! В чем-то ты прав. Трое героев в пути — это слишком большая обуза, достаточно будет и одного. Выбирайте любого, остальные пока поживут в кукольном домике дочери гофмейстера Саза. Там они никому не причинят хлопот, а девочке поручим их кормить. Она будет рада.
Нельзя сказать, что такое решение всех устроило, но один все же лучше трех. По-хорошему, и от него следовало бы отказаться, но не осмелились. Побоялись, как бы самим под раздачу не попасть, не загреметь в кукольный домик. Ведь известно, что психам противоречить нельзя. А психам, облеченным властью, — особенно!
— Давайте девку возьмем, эту, как ее… на «г». Вроде бы ведьма она, может, пригодятся ее навыки? — предложил Иван.
— Не надейся! — злобно взвизгнуло снизу.
— Именно что ведьма! — фыркнул Кьетт. — По характеру. Ты подумай, какие у нас с ней возникнут сложности с… в… — Он не сразу подобрал достаточно деликатные слова. — В плане отправления естественных потребностей! И самим каждый раз куда-то прятаться, и ее выгуливать… Больше хлопот выйдет, чем пользы. Лучше драконьего убийцу возьмем, пусть по ночам крыс отгоняет. Эй, ты ведь справишься с крысой, правда? — Вопрос прозвучал вполне дружелюбно, почти без издевки.
— Я и с тобой справлюсь, ничтожный! — В писке рыцаря прозвучали рыдающие нотки.
Однако Кьетт воспринял угрозу по-своему.
— Вот видите! Даже со мной справится! А ведь я гораздо крупнее крысы! Берем?
— Нет, — отказался снурл. — Не станем этого брать. Он самый противный, спесивый слишком. — Крошечные глазки рыцаря полыхнули яростью, а кому понравится такое о себе услышать? — …Лучше вот того, брюнета. — Он показал пальчиком, в его мире этот жест некультурным не считался.
— Правильно, — одобрил Иван. — Этот хоть не возникает.
— Ну да! — подхватил нолькр. — И еще он умеет петь арии. Если у нас возникнет денежная нужда, посадим его в стеклянную банку, и пусть поет на ярмарках на потеху толпы. А я стану обходить почтеннейшую публику с шапочкой и собирать медяки.
— Он не сможет петь, — резонно возразил Иван. — У него голос стал совсем не тот.
— Подумаешь, голос! Пусть поет фальцетом. Главное, чтобы слух был!
…Маг Зичвар Ха-Цыж слушал их безумный спор с таким блаженным видом, будто на душу его лились целые потоки бальзама и елея.
Окончательный выбор был сделан в пользу Лекко Амезу. Или уместнее сказать «во вред»?
После трапезы им было разрешено выйти из замка, ознакомиться с достопримечательностями столицы.
Да тут было на что посмотреть! На что был странен провинциальный Гемгиз с его хаотичной планировкой, столичная Зениара давала ему сто очков вперед. Она казалась не настоящим городом, а материальным воплощением жутковатого сна, но не лишенным своеобразного очарования.
Откровенно безобразными были лишь несколько больших домов, обрамляющих замковую площадь, при ближайшем рассмотрении элементы их декора оказались еще более непристойными, чем показалось с первого взгляда… или это они уже успели измениться, приобрести более конкретные и узнаваемые черты?
— Если это сделано по воле Зичвара, у него точно проблемы в деликатной сфере! — с осуждением изрек Кьетт и, вспомнив, обернулся посмотреть, есть ли у замка труба.
