— Моцарт, можно вас на минуточку? — В дверях корректно возник наш вампир. — О, прошу прощенья, да здесь разыгрывают сценку из «Разбойников» Шиллера?! Не помешаю репетиции?
Я встал и, не говоря ни слова, вышел к нему в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ну их, пусть сами разбираются. Свалилось же столько счастья и сразу на мою голову…
— Проблемы?
— Понятия не имею, но лучше не вмешиваться, — честно предупредил я.
Мы оба прислушались. Ожидаемый выстрел так и не грохнул, зато из-за двери донеслись характерные звуки плохо сдерживаемых рыданий, взаимных слёз, невнятные слова прощений и объяснений.
— Помирятся, девчонки же… — флегматично хмыкнул Вик. — Колись, какие у нас планы на сегодня? В смысле какие у тебя планы, я до темноты и носа не высуну.
— Сначала в храм, — подумав, решил я. — Возможно, в этом городе удастся найти хоть кого-то из наших.
— Не факт, но…
— Не факт, согласен, но попробовать стоит. Ещё я хочу найти бородатого Папочку. Мне очень интересен человек, научившийся подчинять себе вампиров, изображая их слугу. Думаю, он не так прост…
— Я редко с ним сталкивался. Пару-тройку раз, не более, — уныло признал Викентий. — Наверное, поэтому и недооценил. А ведь мог просто свернуть шею, и одной головной болью меньше.
— Двумя, — поправил я. — Свернул бы, и у тебя голова за него не болела, и у него… уже никогда.
— Девиц забирай с собой, тут они мне весь отель слезами зальют. Или опять сбегут по магазинам: Ритка уступчивая, а у твоей Сильвии просто какая-то шопингомания, метёт всё, что видит! Я думал, настоящие герцогини в её эпоху были менее помешаны на китайских шмотках…
Мне оставалось лишь беспомощно пожать плечами. Пока в руках у Сильвии есть пистолет, она, не задумываясь, убьёт любого, кто встанет между ней и модным магазином.
В общем, примерно через час, и это было рекордно короткое время, потому что милашкам требовалось умыться, переодеться, накраситься, припудриться, завиться, выслушать мнение друг друга, ещё раз переодеться, снять макияж, накраситься заново, повертеться перед зеркалом, добавить завершающий лоск, наорать на меня, чтоб не торопил, поболтать с девушками на рецепции, ещё раз обсудить мои имя и фамилию, дружно мне посочувствовать, поперемигиваться за моей спиной и наконец-то выйти из отеля.
Чтобы не потеряться в незнакомом городе, мы купили карту и гуляли втроём — я в центре, Сильвия висит на левой руке, Рита — на правой. В результате направление, как вы понимаете, выбирал не я. Меня просто перетягивали то влево, то вправо, а то пытались разорвать напополам. Сначала их пришлось кормить, благо юная герцогиня в плане еды никогда не привередничала, а Рита просто мало ела и, казалось, могла насытиться на весь день листиком салата и чашкой кофе без сахара. Хуже всего, что повсеместно открылись магазины, и моя рыжая подруга мгновенно попала во власть манящих витрин. Она металась от одного бутика к другому, едва не заставляя нас бежать, а один раз у магазинчика женских колготок чуть не вывихнула мне руку.
И ведь не то чтобы я всерьёз на неё за это сердился, скорее даже наоборот. Иногда я просто тайно восхищался ею. Целостностью её характера, её оптимизмом, жизнелюбием, непосредственностью, умением моментально вживаться в любую среду и даже её непоколебимой уверенностью во мне. Эта черногорская девочка, хлебнувшая по жизни всего и всякого, была искренне убеждена, что я легко способен разрешить все её проблемы, особенно финансовые. Причём, намекни ей хоть кто-нибудь, что она села мне на шею и ножки свесила, я бы даже не стал заступаться за этого безумца. Пусть убивает, одним дураком меньше.
А нежная Рита так и продолжала молча глядеть в мою сторону влюблёнными глазами…
— Пока это ещё не проблема, но в перспективе… — бормотал я себе под нос, пока две милашки наперебой терзали юного официанта, никак не в состоянии определиться — капучино или лате, чизкейк или тирамису, бейлиз или мартини?
В принципе, их можно было бы оставить здесь на час-полтора, пока я добегу до ближайшего храма любой концессии. Думаю, что даже при мусульманской мечети мог бы оказаться свой Посланник и мы бы нашли общий язык — Бог один. И ведь у меня всё получилось, правда, несколько иначе, чем я рассчитывал…
То есть меня остановили примерно минут через пятнадцать, стоило мне отойти на несколько шагов от того кафе, где я оставил Сильвию и Риту.
— Извините, молодой человек, можно вас спросить? — осторожно коснулся моего локтя стройный юноша в неброской одежде.
— Да, разумеется, — остановился я, отказать ангелы просто не могут.
— Скажите, как по-вашему, кто владеет этим миром?
— Князь тьмы, мятежный Люцифер, — не задумываясь, ответил я.
У юноши вытянулось лицо и загорелись глаза…
— Что-то не так?
— О нет, нет, — чуть закашлялся он. — Обычно мне отвечают, что это президент Америки или масоны, но ваша точка зрения тоже очень интересна. А могу ли я спросить почему?
— Мне нужно в ближайший храм… — неуверенно протянул я, но у парня были такие просящие глаза, что пришлось задержаться. — Это довольно точно описано в Библии. Когда дьявол искушает Христа в пустыне, то предлагает ему все блага земные. Христос, как Сын Бога и сам Бог, мог бы легко уличить нечистого во лжи, но не сделал этого. Он лишь сказал, что не хлебом единым жив человек, но словом Божиим. То есть, кроме «хлеба земного» как олицетворения земных благ, есть и иные блага, блага небесные. И если Бог, напоминая о них, не говорит дьяволу, что и земной хлеб только от Бога, значит, Он признаёт — земля отдана во власть Люцифера! Библия учит человека делать выбор между скоротечностью жизни земной и вечной жизнью на небе…
— Ангел? — прямо спросил юноша, ткнув пальцем мне в грудь.
— Да, — честно признался я.
— Задолбали вы своими проповедями. Как-нибудь попроще, в двух словах, не мог ответить? И не надо! Слушай сюда… — Он быстро огляделся по сторонам и кивком головы указал мне на свободную белую лавочку на углу аллеи. — Давай бегло, но по существу. Можешь отвечать коротко: «да» или «нет»?
— Да, — согласился я.
— В Волгограде овраг за курганом — твоя работа?
— Да.
— Всех положил?
— Нет.
— Почему?!
Я промолчал. Он покосился на меня и хлопнул себя по лбу, поняв, что ответить «да» или «нет» на данный вопрос невозможно…
— Ладно, в конце концов, это не моё дело. Сам начал, сам и закончишь. Смотрел «Семнадцать мгновений весны»?
— Нет, но представление имею.
— Супер! У вас в Девятом всех так готовят?
— Я был худшим.
— Но сейчас и таких нет, — с какой-то тусклой злостью в голосе подтвердил Посланник, вытянув длинные ноги в сандалиях. — Что творится в мире, Господи… Хотя это я ещё как-то понимаю, но вот что творится на небесах?! Почему там забыли о нас? Почему больше никого нет, ни одного боевого ангела? Вестники, хранители, иногда какой-нибудь малыш из небесного хора, выписанный на Рождество, пройдётся бесплатно по детским домам, и… всё. Всё! Где ваши парни, Моцарт? Я больше двухсот лет в этом городе, но я их помню — высокие, голубоглазые, могучие, как греческие атлеты, одним мизинцем повергающие бесов в их смрадную бездну! Где они?! Убили? Таких ребят легко не убьёшь. Предали нас? Но ангел не может предавать и лгать, мы иначе созданы. Тогда что?
