Мистер Янг вытащил изо рта трубку.
— Вы забыли погасить фары, — любезно подсказал он.
Бросив на него бессмысленный взгляд, однозначно говоривший, что фары сейчас волнуют его меньше всего на свете, мужчина неопределенно махнул рукой в сторону «Бентли». Огни погасли.
— Как удобно, — заметил мистер Янг. — Инфракрасный выключатель, да?
Его слегка удивило, что, несмотря на дождь, мужчина выглядит совершенно сухим. А также что колыбелька, похоже, не пустая.
— Ну как, началось? — спросил незнакомец.
Мистер Янг почувствовал смутную гордость от того, что в нем сразу признали будущего родителя.
— Ага, — подтвердил он и с благодарностью в голосе добавил: — А меня выгнали.
— Уже? И долго нам еще ждать?
«Нам», — отметил про себя мистер Янг. Очевидно, это врач, которому импонирует идея совместных родов.
— Кажется, мы, э-э, вот-вот закончим, — сказал мистер Янг.
— В какой она палате? — быстро спросил незнакомец.
— Мы в третьей, — ответил мистер Янг. Похлопав себя по карманам, он вытащил потрепанную пачку, которую, согласно традиции, захватил с собой. — Не желаете ли разделить со мной радостное сигарное переживание? — осведомился он.
Но незнакомец уже исчез.
Мистер Янг аккуратно убрал пачку в карман и задумчиво поглядел на свою трубку. Всегда-то они в спешке, эти доктора. Трудятся без роздыху целый Божий день.
Есть такой фокус с горошиной и тремя наперстками, за перемещением которых чертовски трудно уследить. Вот и сейчас произойдет нечто подобное — правда, ставки значительно выше, чем пригоршня мелочи.
Текст романа будет специально замедлен, чтобы читатель мог разглядеть каждое движение.
Миссис Дейрдре Янг в третьей палате рожает златовласого младенца мужского пола, которого мы назовем «Ребенок № 1».
Супруга американского атташе по культурным связям, миссис Гарриет Даулинг, в четвертой палате рожает златовласого младенца мужского пола, которого мы назовем «Ребенок № 2».
Сестра Мэри Таратора с рождения была убежденной сатанисткой. Девочкой она ходила в Шабашную школу, где неизменно получала черные звезды за чистописание и дурное поведение. Когда ей велели вступить в Неумолчный орден, Мэри смиренно приняла назначение — к болтовне у нее был природный талант, да к тому же она знала, что окажется среди друзей. Смышлености Мэри было не занимать (что так и осталось для нее тайной, ибо жизнь не предоставила ей шанса в этом убедиться), однако она давным-давно обнаружила, что ротозеям куда легче идти по жизни. В настоящий момент ей вручают златовласого младенца мужского пола, которого в дальнейшем мы будем называть Врагом Рода Человеческого, Разрушителем Царств, Ангелом Бездны, Великим Зверем, имя коему Дракон, Князем Мира Сего, Отцом Лжи, Порождением Сатаны и Владыкой Тьмы.
Следите внимательно. Вот шарик есть…
— Неужели это он и есть? — спросила сестра Мэри, вглядываясь в младенца. — Я-то думала, у него глаза будут странные. Красные там или зеленые. Или хоть крохотные копытца. Или симпатичный хвостик, — трещала она, взяв младенца на руки и разглядывая его со всех сторон. Даже рожек — и тех не было. Дьявольский ребенок выглядел зловеще нормальным.
— Да, это он, — сказал Кроули.
— Вот уж не думала, не гадала, что мне доведется держать на руках самого Антихриста, — призналась сестра Мэри. — Купать Антихриста в ванночке. Пересчитывать ути-какие пальчики…
Она уже тетешкала младенца, полностью погрузившись в свой мир. Кроули помахал ладонью у нее перед глазами.
— Эгей? Сестра Мэри? Очнитесь!
— Простите, сэр, но он такая бубочка. И что, похож на своего папу? Ну, конечно, мы похожи, мы так похожи на нашего папочку…
— Совсем не похож, — перебил ее Кроули. — А сейчас я бы на вашем месте поспешил в родильные палаты.
— Интересно, а он вспомнит меня, когда вырастет? Как вы думаете? — мечтательно спросила сестра Мэри, шагая по коридору.
— Молитесь, чтобы не вспомнил, — бросил Кроули и был таков.
Сестра Мэри шла по ночной больнице, держа в руках Врага Рода Человеческого, Разрушителя Царств, Ангела Бездны, Великого Зверя, имя коему Дракон, Князя Мира Сего, Отца Лжи, Порождение Сатаны и Владыку Тьмы. Отыскав свободную кроватку, она положила туда младенца.
Малыш забулькал. Она пощекотала его.
В дверь просунулась голова старшей сестры.
— Сестра Мэри, что вы здесь делаете? Разве ваше место сейчас не в четвертой палате?
— Но господин Кроули сказал…
— Ну же, дорогая моя, поторапливайтесь. Вы не знаете, куда подевался наш новоиспеченный отец? Его нет в приемной.
— Я видела только господина Кроули, и он сообщил мне, что…
— Разумеется, разумеется, — резко прервала ее сестра Грейс Многоречива. — Полагаю, мне лучше пойти и разыскать беднягу. А вы идите в палату и глаз не спускайте с матери, ясно? Она еще не совсем пришла в себя, но с младенцем все отлично. — Сестра Грейс помедлила. — Почему вы все время подмигиваете? Соринка в глаз попала?
— Ну, вы же знаете! — прошептала сестра Мэри. — Младенцы. Обмен…
— Конечно, конечно. Но всему свое время. Нельзя же, чтобы по нашей больнице шнырял потерявшийся отец, правда? — заметила сестра Грейс. — Мало ли куда ему вздумается сунуть нос. Будьте умницей, ждите здесь и приглядывайте за ребенком.
Она медленно уплыла по сияющему чистотой коридору. Сестра Мэри, толкая перед собой кроватку, вошла в родильную палату.
Миссис Янг и правда еще не совсем пришла в себя. Точнее, она крепко спала с умиротворенным и слегка самодовольным видом человека, который знает, что его работа выполнена и теперь суетиться должны другие. Ребенок № 1 сопел рядом, взвешенный и снабженный ярлычком с именем. Сестра Мэри, с юных лет приученная не сидеть без дела, сняла ярлычок, скопировала его и прицепила дубликат к младенцу, отданному на ее попечение.
Младенцы выглядели почти одинаково: оба маленькие, пятнистые и чем-то — но не вполне — похожие на Уинстона Черчилля.
А теперь, подумала сестра Мэри, я бы не отказалась от чашки чаю.
Монахини ордена по большей части были сатанистками старой закалки, вслед за родителями и пращурами. Их с рождения воспитывали в соответствующем духе, но, если разобраться, особого зла они не приносили. Вообще, люди в большинстве своем не так уж злы. Они просто слишком увлекаются новыми идеями. Интересно же влезть в высокие сапоги и расстрелять кого-нибудь, или принарядиться в белые простыни и кого-нибудь линчевать, или натянуть вываренные джинсы и сбацать кому-нибудь на гитаре. Предложите людям новое кредо вкупе с новым нарядом, и вы мгновенно завладеете их сердцами и умами.
[18]
Но если вас взрастили сатанистом, ничего свежего в этом учении вы уже не найдете. Да, есть чем заняться в субботу вечером, но все остальное время вы, как и любой человек, живете в меру сил и возможностей. Кроме того, сестра Мэри была медсестрой, а медсестры, какую бы веру ни исповедовали, в первую очередь верны своей профессии: носят часы циферблатом вниз, хранят спокойствие в чрезвычайных ситуациях и лелеют мечту о чашке чая. Сестра Мэри очень надеялась, что скоро ее кто-то подменит; свою миссию она исполнила, и сейчас ей хотелось чаю.
