— Что он еще натворил?
— Вам известно, где он сейчас?
Мистер Янг взглянул на часы.
— Ну, допустим, он собирается спать.
Тайлер усмехнулся, скупо и торжествующе.
— Я сомневаюсь. Не далее чем полчаса назад я видел вашего сына с его дружками и с его ужасной дворнягой; они ехали на велосипедах в сторону авиабазы.
Мистер Янг продолжал попыхивать трубкой.
— Вам известно, зачем они туда отправились? — спросил мистер Тайлер на случай, если до мистера Янга не дошла суть его сообщения. — Вы понимаете, что именно ваш сын подстрекает их на всякие шалости? — добавил он.
Мистер Янг вынул трубку изо рта и задумчиво осмотрел черенок.
— Гм, — произнес он. — Я понимаю, — сказал он. — Хорошо, — сказал он.
И ушел в дом.
А в это самое время четверка мотоциклистов остановилась в нескольких сотнях ярдов от главного входа авиабазы. Всадники выключили свои моторы и подняли забрала шлемов. Вернее, трое из них подняли забрала.
— Я надеялась, что мы штурмом возьмем эту крепость, — мечтательно произнесла Война.
— Это лишь вызвало бы лишние неприятности, — сказал Голод.
— Ну и отлично.
— Неприятности для нас, я имею в виду. Электрические и телефонные линии, вероятно, уже испорчены, но у них должны быть еще запасные генераторы и наверняка есть рация. Если кто-то начнет докладывать, что на базу ворвались террористы, то люди начнут действовать сообразно обстоятельствам, и весь наш План провалится.
— Ха.
— МЫ ВОЙДЕМ, ВЫПОЛНИМ ЗАДАНИЕ И ВЫЙДЕМ. МЫ НЕ СТАНЕМ ВМЕШИВАТЬСЯ В ЕСТЕСТВЕННЫЙ ХОД СОБЫТИЙ, ЕГО ОБЕСПЕЧИТ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА, — СКАЗАЛ СМЕРТЬ.
— Совсем не так, парни, я все это себе представляла, — сказала Война. — Неужели я ждала тысячи лет лишь того, чтобы повозиться с какими-то проволочками? Такую перспективку не назовешь впечатляющей. Альбрехт Дюрер не зря тратил время на апокалиптические гравюры, уж я-то знаю.
— А я думал, что мы задействуем трубы, — сказал Загрязнение.
— Лучше взгляните на это с другой точки зрения, — сказал Голод. — Мы организуем лишь самое начало. А уж потом отправимся в путь по-настоящему. Уж это будет выезд! На крыльях бури и все такое. Нужно проявлять гибкость.
— А разве нам не положено встретиться с… кем-то? — сказала Война.
В молчаливой паузе затихал металлический шум охлаждающихся моторов.
Затем Загрязнение медленно произнес:
— А знаете, я тоже не могу сказать, что представлял себе нечто подобное. Я надеялся, что все начнется в… ну, скажем, в большом городе. Или в большой стране. Может, в Нью-Йорке. Или в Москве. Или в самом Армагеддоне.
Возникла очередная пауза.
Наконец Война спросила:
— А где хоть находится этот Армагеддон?
— Интересный, надо сказать, вопрос, — заметил Голод. — Я тоже все собирался выяснить, где он находится.
— Да есть тут один Армагеддон в Пенсильвании, — сказал Загрязнение. — А может, и в Массачусетсе, в общем, где-то в тех краях. Там орудуют опасные бородачи в черных шляпах.
— Вряд ли, — сказал Голод. — По-моему, он где-то в Израиле.
ГОРА КАРМЕЛЬ.
— А я считал, что там выращивают авокадо.
А ТАКЖЕ ИСХОД ВРЕМЕН.
— Неужели? Да, вот это всем авокадам авокадо.
— Кажется, я был там как-то раз, — сказал Загрязнение. — В древнем городе Мегиддо. Перед самым его падением. Прекрасные места. Впечатляющие царские врата.
Война окинула взглядом зеленые насаждения.
— Слушай, — сказала она, — а может, это мы свернули не в том месте?
— ГЕОГРАФИЯ НЕМАТЕРИАЛЬНА.
— Не поняла, владыка?
— ЕСЛИ АРМАГЕДДОН ГДЕ-ТО ЕСТЬ, ТО ОН ЕСТЬ ВЕЗДЕ.
— Все верно, — сказал Голод. — Речь уже не идет о заповедном местечке в несколько квадратных миль, где на тучных лугах пасутся козлы.
Последовала очередная пауза.
— НАМ ПОРА ИДТИ.
Война кашлянула:
— Э-э… Я вот только думала, что… он пойдет вместе с нами?..
Смерть подтянул перчатки.
— ЗДЕСЬ, — твердо сказал он. — ДОЛЖНЫ ДЕЙСТВОВАТЬ ПРОФЕССИОНАЛЫ.
Вот как впоследствии вспоминал сержант Томас А. Дизенбургер события у ворот:
К воротам подъехала большая штабная машина. Хотя она выглядела блестящей и очень представительной, позднее он не мог понять, почему ему послышалось, будто в ней работали мотоциклетные моторы.
Вышли четыре генерала. Опять-таки, сержант не мог толком объяснить, почему он так решил. Они предъявили настоящие удостоверения. Какого вида удостоверения, он, признаться, совсем не помнил, но они были настоящие. Он отдал честь.
Один из них сказал:
— Неожиданная инспекция, солдат.
На что сержант Томас А. Дизенбургер ответил:
— Сэр, у меня нет сведений о том, что на данное время назначена неожиданная инспекция, сэр.
— Естественно, нет, — сказал один из генералов. — Ведь она же неожиданная.
Сержант снова отдал честь.
— Сэр, прошу разрешения подтвердить данные сведения у командования базы, сэр, — отчеканил он без всякой уверенности.
Самый длинный и тощий из генералов лениво отошел в сторонку и, отвернувшись, скрестил руки на груди.
Один из оставшихся дружески обнял сержанта за плечи и с заговорщическим видом склонился к нему.
— Итак, послушай-ка… — он бегло взглянул на именной жетон сержанта, — … Дизенбургер, я дам тебе еще один шанс. Это неожиданная инспекция, уловил? Неожиданная. То есть никто не должен знать о том, что мы прибыли, понятно? Все должны находиться на своих постах. Я надеюсь, ты правильно понимаешь, что такое солдатская служба, — добавил он. Его прищуренный взгляд устремился на смущенного сержанта. — Иначе ты будешь так сильно понижен в звании, что тебе придется величать «сэром» последнего бесенка.
Сержант Томас А. Дизенбургер внимательно посмотрел на него.
— Рядового, — прошипела затесавшаяся в генеральскую компанию дама. Согласно именному жетону, ее имя было Во. Сержанту Дизенбургеру еще не приходилось видеть женщин в звании генерала, но она определенно выглядела потрясающе.
— Что?
— Не бесенка. А рядового.
— Точно. Именно это я и хотел сказать. Да. Рядового. Все понятно, солдат?
Сержант посчитал, что имеющийся у него выбор крайне ограничен.
— Сэр, неожиданная инспекция, сэр? — бодро сказал он.
