Едва Зойд собрался заехать на стоянку, как первым делом заметил через витринное стекло Эктора, который навытяжку стоял на столе, полностью окружённый поющими едоками пиццы и персоналом. Зойд проехал мимо, отыскал телефон и позвонил Доку Дальши в «Винляндский дворец».
— Не знаю, насколько он опасен или надолго ли я его смогу задержать, поэтому постарайтесь скорее, лады?
А внутри «Пиццы Бодхи Дхармы» Эктор яростно оборонялся, глаза воспалённые, причёска набекрень.
— Зойд! ¡Órale, carnal!
[30]
Скажи этим людям, до чего не нужна мне вся эта срань!
— Где мой ребёнок, Эктор?
В туалете для сотрудников, как выяснилось, дверь в который Прерия заперла. Зойд пошёл и поорал с нею туда-сюда, в то же время стараясь не спускать глаз с Эктора, а глубокий распев всё не заканчивался.
— Он говорит, будто знает, где моя мама. — Голос у неё настороженный.
— Он не знает, где она, сам меня на днях спрашивал, он пытается тебя использовать.
— Но он сказал, она ему это сообщила — на самом деле она хочет со мной увидеться…
— Он тебе тюльку вешает, Прерия, он УБН, работа у него такая — врать.
— Пожалюста, — крикнул Эктор, — сделяй уже что-нить с этим клюбом ликованья, патушта мне от них, я не знаю, странновато?
— Ты похищаешь моего ребёнка, Эктор?
— Она сама со мной хочет ехать, пентюх!
— Прер, это правда?
Дверь открылась. Крупные нажористые слёзы катились по её щекам, вместе с завитками фиолетовой подводки для глаз.
— Пап, что такое?
— Он псих. Он сбежал из Детокса.
— Лючше б ты зналь, как её защитить, Коллес, — федерале уже неистовствовал. — Лючше б у тебя какие-то ресурсы были, сам же скоро пожалеешь, что она не со мной, ése, я не один сегодня ночью чужак в городе.
— Ага, ты, должно быть, об армии у меня на дворе — скажи мне, Эктор, что это за люди?
— Не такой дурень уже б давно поняль. Это ударная группировка Министерства юстиции, у них военные подкрепления, а ведёт их твой старый дружбан собственнолично, Бирк Вонд, помнишь его? Дядя, который твою старушку у тебя отобраль, хах, cabrón
[31]
?
— Ну, блядь. — Зойд просто всё это время полагал, что это люди Эктора, УБН плюс их местные прихвостни. Бирк Вонд же — федеральный обвинитель, тяжеловес из Вашингтона, O.K.
[32]
, и, как столь любезно припомнил Эктор, почти все годы движитель долгих и, рано или поздно, слезоточивых ночей, которые Зойд проводил в таких местах, как «Потерянный самородок». Зачем же, столько времени спустя, ему возвращаться и опять гонять эдак вот Зойда, если это никак не связано с Френези и старой грустной историей?
— А домой возвращаться даже не думай, больван, птушто дома у тебя больше нету, бумажки уже вертятся на его конфискацию по гражданскому ВРИКО
[33]
, патушшта угадай-ка, Зойд, они нашли марихуану? у тебя в доме! Агха, унции аж две этой дряни, мы назовём их прорвой.
— Пап, о чём это он?
— Они и впрямь сейчас там, Вояка.
— А мой дневник? А моё всё для волос, а одежда? Дезмонд?
— Мы всё вернём, — меж тем как она подвинулась к нему в однорукое объятье. Он верил в то, что говорил, поскольку не вполне ещё мог поверить в обратное. Трент же способен на некоторые художественные вольности, верно? А у Эктора могла развиться Ящичная фантазия, спровоцированная слишком активным и пристальным просмотром полицейских сериалов?
— Тогда мне всё равно надо знать, — обратился Зойд к осаждённому агенту на столе, — зачем Бирк Вонд и его армия со мной так поступают.
И словно бы их хор декламировал речитатив для Экторовой арии, все теперь смолкли и стали внимать. Он стоял под витражной витриной, изображавшей подобие восьмеричной Пиццальной Мандалы, на ярком солнце ослепительное откровение пурпуром и золотом, однако в данный миг тёмное, лишь изредка его подправляли своими лучами фары с улицы.
— Я ведь тоже не без голливудских связей. Эрни Курокмана знаю. Ага, а Эрни много лет ждаль, чтоб большая Вольна Ностальгии захватиля и шестидесятые, а они, если верить его демографической статистике, — лючшее время в жизни большинства, которые тогда жили, лючше уже не будет — может, для них и печаль, а вот для производства кинокартин — нет. Мечта у нас, у Эрни и у меня, засечь одного легендарного наблюдателя-участника тех времён, Френези Вратс — твою бывшую старушку, Зойд, твою мамочку, Прерия, — и вытащить её наружу из таинственных лет подпольного существования, дабы создать Фильм обо всех давних политических войнах, наркотиках, сексе, рок-н-ролле, а крайний смысль его будет в том, что подлинная угроза Америке, и тогда, и теперь, — нелегальное злоупотребление наркотиками?
Зойд прищурился.
— Ой, Эктор…
— Я тебе цифры покажу, — не унимался Эктор, — даже с охватом в 1 % мы-се навсегда на этом наживёмся, мужик!
— Насчёт вот этого твоего «мы все», — заинтересовался Зойд, — ты уже принял на борт своего проектика Кэпа Вонда, ты и этот твой Эрни?
Эктор не отводил взгляда от ботинок.
— Пока ничего не окончательно.
— Ты с ним вообще на связь не выходил, правда?
— Ну я вообще не знаю, кто выходит, ése — никто не перезванивает.
— В голове не помещается, ты — и желаешь войти в мир развлечений, а я-то всё время считал тебя настоящим террористом в найме у Государства? Когда ты говорил «снять» и «порезать», я и не думал, что ты про кино. Считал, что опционов для тебя существует только два, полу- и полностью автоматический. А тут передо мной прям Стивен Спилберг, не иначе.
— Рисковать пожизненной карьерой в охране правопорядка, — вставил безгрешный ночной управляющий, называвший себя Баба Съешьбананда, — в услужении вечно сокращающегося объёма внимания населения, всё больше впадающего в детство. Жалкое зрелище.
— Аха, вы прям как Хауард Коуселл заговориль.
— Значит, Бирк Вонд отобрал у меня жильё, Эктор, и это никак не касается вашей киношной аферы, я пральна понял?
— Если только… — Эктор на вид чуть ли не застеснявшись.
Зойд уже предвидел.
— Если только и он её не ищет?
— По, — тихим учтивым вяком, — скажем так, своим собственным причинам.
В коем месте, наконец, в двери как спереди, так и на задах «Пиццы Бодхи Дхармы» ворвались парни и девахи в НАТОвском камуфляже, дабы нежно вернуть Эктора «туда, где мы сумеем вам помочь», улещивая его сквозь толпу, которая снова принялась распевать свой речитатив. Подошёл, оглаживая бороду, Док Дальши, по пути стукнувшись ладошками с Бабой Съешьбанандой.
