— Председатель, сенаторы, граждане, — сказала
она. — Мертвые умирают.
С губ женщины-прелата сорвался негромкий вскрик, но все
остальные в Большом Форуме сидели тихо. Нара с удовлетворением отметила, что
Дрекслер не заставил ее замолчать. Лаурент был прав: этого не знали даже самые
старые из лоялистов.
— Нам было даровано обещание, — продолжала Нара. —
Нам говорили, что Древний Враг побежден, что, служа Императору, мы будем жить
вечно. Но мертвые умирают. Все они.
По аудитории прошла волна ропота, и Нара вдруг эмпатически
ощутила некое подобие щелчка и отсоединения. Она перестала чувствовать напряженное
внимание столицы. Все смешалось.
«Уже?» — изумилась она.
Но стоило ей на миг заглянуть в поле вторичного зрения — и
она убедилась в том, что новостные каналы пусты. Аппаратчики перестали
транслировать ее выступление.
ЧЕЛОВЕК С ЧУМНОЙ ОСИ
— Вам плохо?
Представитель Чумной Оси взглянул на свою секретаршу и по
совместительству — горничную.
Молодая Посвященная вдруг упала на пол, схватилась за живот,
и из динамика ее скафандра донеслись сдавленные звуки. Похоже, ее тошнило.
Носитель массы инфекций опустился на колени и почти безотчетно взглянул на
табло диагностики возле нижнего края лицевой пластины шлема Посвященной.
Там горели зеленые значки. Он ничем не заразил эту молодую
мертвую женщину. И уж конечно, симбиант защитил бы ее от любых болезней в
течение нескольких дней.
— Могу я...
— Отключите его! — прохрипела Посвященная, указав
на плоский экран, с помощью которого они следили за ходом процесса.
Эта просьба озадачила представителя Чумной Оси, но он
отвернулся, чтобы обеззвучить увеличенное, размером с целую стену изображение
Нары Оксам. Но он не успел даже сложить пальцы в условном знаке, как лицо
опального сенатора сменилось изображением медленно вращающегося щита — эмблемы
медиа-цензуры Политического Аппарата Империи. Трансляция из Большого Форума была
прервана, можно сказать, в зачатке.
Посвященная перестала издавать неприятные звуки. Она
схватилась за голову и несколько раз подряд произнесла:
— Она знает.
Представитель Чумной Оси жалел о том, что не видит лица
Посвященной за пластиной шлема биоскафандра. Здесь, в своих герметично
изолированных апартаментах, сам он одевался обычно, а вот посетителям
приходилось облачаться в «противочумные» скафандры. Отражательная пластина,
закрывавшая лицо молодой аспирантки, вновь напомнила о том, как мало он сам походил
на человека, когда надевал свой скафандр, насколько безлико выглядел.
Однако ему вовсе не нужно было видеть лицо этой женщины, он
и так понимал, что ей плохо, очень плохо. И припадок ее вызывал тем большую
тревогу, что она была одной из воскрешенных.
Переключившись в синестезическое поле, представитель Чумной
Оси вызвал другую Посвященную, которая делила обязанности с этой женщиной и
являлась его сменным секретарем. Ответа не последовало. Он не услышал даже
сожалений о том, что эта Посвященная занята или спит. Он позвонил другим
представителям обслуживающего персонала дворца, с которыми привык иметь дело,
но никто из членов Аппарата не отвечал.
Неужели им всем стало плохо? Он знал, что здесь, в условиях
монокультуры, болезни могут распространяться с невероятной быстротой, и в этом
состоит одна из многих слабых сторон этих полулюдей, но подобная внезапность и
одновременность реакции больше походила на биологическую атаку, нежели на
эпидемию.
Он моргнул и посмотрел на эмблему медиа-цензуры, все еще
вращавшуюся посередине экрана. Изображение пропало слишком неожиданно, и это
было непохоже на обычную тактику вмешательства Аппарата. Представитель Чумной
Оси видел, как они порой отключали звук на новостных каналах и прерывали идущее
в прямом эфире интервью сообщением о каком-нибудь надвигающемся стихийном
бедствии или срочными новостями о ходе военных действий. Но крайне редко
аппаратчики настолько грубо затыкали рот своим оппонентам. Все новостные
каналы, до одного, не работали, были отключены и каналы-"сплетники".
Что же сказала Оксам перед тем, как Посвященная упала на
пол?
— "Мертвые умирают", — негромко повторил
представитель Чумной Оси.
— Не надо! — умоляюще простонала молодая мертвая
аспирантка и, приподнявшись, снова опустилась на пол. — Я этого не выдержу...
Он поднялся.
— Думаю, вам нужна помощь. — сказал он, быстро
облачился в свой биоскафандр и проверил систему брони — на тот случай, если во
дворце и в самом деле что-то было неладно. Затем он знаком велел дверям
открыться. Механизмы трехкамерного люка знакомо зашипели.
Выйдя в коридор Алмазного Дворца, представитель Чумной Оси
почти сразу же наткнулся на еще одного аппаратчика. Молодой Посвященный пытался
подняться на ноги. Датчики биоскафандра показали, что кожа у него холоднее, чем
должна быть даже у мертвого.
— Вы знаете, что происходит? — спросил
представитель.
— Она знает Тайну, — хрипло выговорил Посвященный
и вытянул дрожащую руку. — Знает... и говорит.
Мимо пробежал отряд дворцовой гвардии — живые солдаты в
боевом облачении. На них странная инфекция не подействовала, и они не обратили
ни малейшего внимания ни на Посвященного, ни на представителя Чумной Оси. По
всей вероятности, причина эпидемии носила не биологический характер, а может
быть, живые обладали иммунитетом.
Человек с Чумной Оси собрался снова обратиться к
Посвященному, но в это самое мгновение он услышал звон гонга в поле вторичного
слуха. "Хотя бы синестезические каналы заработали, — обрадовался он,
но в следующее мгновение узнал звук.
Это был призыв на заседание военного совета.
Представитель медленно, шаркающей походкой зашагал в сторону
палаты заседаний. По пути он не уставал удивляться тому жуткому шуму и
беспорядку, который поднялся в обычно торжественно-тихом Алмазном Дворце. Живые
люди физически были здоровы, хотя и сильно напуганы, все аппаратчики до единого
оказались парализованы, а вооруженные до зубов солдаты все прибывали и
прибывали. Человек с Чумной Оси гадал, уж не атакована ли столица каким-то
новым и странным способом и не предвидится ли новых атак.
ДОМ
Дом сенатора Нары Оксам, стоявший неподалеку от южного
полюса, насторожился.
Дому было очень приятно наблюдать за своей хозяйкой, которую
в течение последних недель очень часто показывали в выпусках новостей. Дома со
времени начала войны она бывала так редко. И вот теперь ее изображение пропало
со всех экранов во время трансляции ее выступления, совершенно неожиданно и
безо всяких объяснений.
К счастью, хозяйка оставила дому четкие распоряжения насчет
того, что делать, если возникнет подобная ситуация. Она даже наделила дом
особыми привилегиями: он должен был проявить максимальную инициативу, не
обращать внимания на всевозможные правила и установки и не жалеть абсолютно
ничего, лишь бы только выполнить эти распоряжения. Правду сказать,
взволнованный тон хозяйки немного удивил дом. Ведь он уже несколько десятков
лет только тем и занимался, что проявлял собственную инициативу.
