Тэлли уперлась в землю плечами и ожесточенно брыкнула
ногами. Удар пришелся по коробочке, и ее крышка открылась, и чрезвычайницу
окутало облако коричневой пыли.
На секунду лицо агентши приобрело недоверчивое выражение.
Она поперхнулась, кашлянула, все ее тело содрогнулось. А потом зажмурилась,
сжала кулаки и заорала.
Это был нечеловеческий крик. Тэлли показалось, будто вибропила
врезалась в металл. Она мучительно пыталась избавиться от наручников, потому
что инстинкт подсказывал ей, что нужно зажать уши. Тэлли еще раз дико
дернулась, ухитрилась вскочить на ноги и, пошатываясь, поспешила к лесу.
Перец разлетался по ветру. У Тэлли защипало в горле, и она
закашлялась на бегу. Глаза заслезились, и в конце концов она почти ослепла. Со
связанными за спиной руками она врезалась в кусты и упала на землю, наступив
босой ногой на какой-то сучок, который не заметила среди густой травы.
Она поползла вперед, стараясь поскорее скрыться.
Моргая, чтобы избавиться от слез, Тэлли поняла, что
нечеловеческий вопль чрезвычайницы — нечто вроде сигнала тревоги. На этот зов
откликнулись еще трое агентов. Один повел пострадавшую коллегу, щедро посыпанную
перцем, прочь, держась от нее на расстоянии вытянутой руки. Другие двое
направились к лесу.
Тэлли замерла. Кустарник едва скрывал ее.
А потом у нее опять защипало в горле. Тэлли задержала
дыхание и зажмурилась. Но ее грудная клетка начала содрогаться. Тело
изгибалось, требуя, чтобы Тэлли выгнала из легких остатки перца.
Она должна, должна была кашлянуть.
Тэлли глотала и глотала слюну, надеясь, что так сумеет
избавиться от жжения в глотке. Легкие требовали кислорода, но она не
осмеливалась сделать вдох. Один из чрезвычайников находился всего на расстоянии
броска камня. Медленно двигая головой из стороны в сторону, он обшаривал
взглядом лес, неустанно вглядывался в густые заросли…
Мало-помалу пламя в груди у Тэлли словно бы угасло, и кашель
тихо умер в зародыше. Она расслабилась и наконец позволила себе выдохнуть.
А чрезвычайник каким-то непостижимым образом ухитрился
расслышать этот тихий выдох на фоне грохота аэромобилей и треска горящих
бревен. Он молниеносно повернул голову, прищурился и словно бы одним движением
оказался рядом с Тэлли и взял ее за воротник.
— Ты хитра, — отметил он.
Она хотела было ответить ему, но вместо этого жутко
закашлялась, а он, не дав ей сделать новый вдох, ткнул ее лицом в землю.
Кроличий загон
Ее отвели к кроличьему загону, где за оградой из проволочной
сетки уже сидели человек сорок дымников, закованных в наручники. Вокруг загона
стояли в оцеплении десятеро агентов и равнодушно взирали на своих пленников. У
ворот загона беспомощно прыгали несколько кроликов. Неожиданная свобода их
настолько изумила, что они не соображали, как ею воспользоваться.
Чрезвычайник, арестовавший Тэлли, отвел ее в самый дальний
от ворот угол, где сгрудилась группа дымников. Все они пострадали — у кого-то
шла кровь из расквашенного носа, кто-то щеголял фингалом под глазом.
— Оказывала вооруженное сопротивление, — сообщил
агент двоим жестоким красавцам, охранявшим этот угол загона, и толкнул Тэлли к
остальным пленникам.
Она пошатнулась и упала на спину. Руки придавило к земле, и
наручники пребольно врезались в запястья. Тэлли попыталась перевернуться, и тут
чья-то нога уперлась ей в спину. Она сумела сесть. Сначала Тэлли подумала, что
это сделал кто-то из чрезвычайников, но оказалось, что это свои, тоже скованные
наручниками, помогли ей, как могли. Тэлли села и скрестила ноги по-турецки.
Пострадавшие дымники вокруг невесело улыбались и кивали ей,
пытаясь подбодрить.
— Тэлли, — прошептал кто-то из них.
Она попыталась повернуться в ту сторону, откуда донесся
шепот. Это был Крой. Из рассеченной брови ему на щеку стекала кровь, другая
щека была залеплена грязью.
— Ты всыпала им? — проговорил он. — Вот как…
Похоже, я ошибался насчет тебя.
Тэлли в ответ смогла только кашлянуть. Остатки жгучего перца
словно бы прилипли к ее легким, горели там, как угольки, и не желали гаснуть.
Из ее глаз по-прежнему текли слезы.
— Я заметил, что ты сегодня проспала сигнал к
завтраку, — продолжал Крой. — А потом, когда на нас свалились
чрезвычайники, я решил, что ты выбрала чертовски удобное время смыться.
Тэлли покачала головой и выдавила слова сквозь угли,
полыхавшие в ее горле:
— Мы с Дэвидом гуляли допоздна. Вот и все.
Стоило ей заговорить, и боль в челюсти тут же напомнила о
себе.
Крой нахмурил брови.
— А его я все утро не видел.
— Правда? — Тэлли сморгнула слезы. — Может быть,
он сбежал.
— Сомневаюсь, чтобы хоть кому-то удалось уйти. —
Крой кивком указал на ворота.
К ним вели большую группу дымников под охраной взвода
агентов. Среди чрезвычайников Тэлли узнала тех, кто стоял в оцеплении вокруг
столовой.
— Теперь всех сгоняют сюда, — сказал Крой.
— А Шэй ты видел? — спросила Тэлли.
Крой пожал плечами.
— Когда началось вторжение, она завтракала, но потом я
ее потерял.
— А Босса видел?
Крой огляделся по сторонам.
— Нет.
— Значит, он, наверное, убежал. Мы пытались удрать
вместе.
Мрачная усмешка пробежала по лицу Кроя.
— Забавно. А он всегда болтал, что не имеет ничего
против того, чтобы его сцапали. И еще что-то насчет подтяжки лица.
Тэлли заставила себя улыбнуться, но тут же вспомнила о
микротравмах мозга, возникающих при операции, и ее зазнобило. «Многие ли из
этих пленников, — подумала она с тоской, — понимают, что с ними
произойдет?»
— Ну да, Босс-то хотел попасться и помочь мне бежать,
но я бы по лесу далеко не ушла.
— Почему?
Тэлли пошевелила пальцами ног.
— Я босиком.
Крой вздернул брови.
— Да, не самый удачный день ты выбрала для того, чтобы
проспать.
— Не говори…
У забора кроличьего загона новых пленников разбивали на
группы. В загон вошли двое чрезвычайников. Они принялись подносить считывающие
устройства к глазам связанных дымников. Одного за другим их выводили за забор.
— Наверное, распределяют по городам, — заключил
Крой.
— Зачем?
— Чтобы отправить нас по домам, — холодно буркнул
Крой.
— По домам, — повторила Тэлли.
Только вчера ночью это слово в ее сознании изменило свое
значение. А теперь ее дом был разрушен. Он лежал вокруг нее в руинах, горящий,
разгромленный врагом…
