Мэдди сложила руки на груди.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне нравится, как я выгляжу, — уверенно изрекла
Шэй. — В этом теле я счастлива. Вы хотите поговорить о том, что у меня не
все в порядке с мозгами? Да вы на себя-то поглядите! Носитесь как ненормальные
по этим развалинам, играете в повстанцев. У вас в голове только заговоры и
мятежи, вас мучают страхи, паранойя и даже ревность. — Ее взгляд заметался
между Тэлли и Мэдди. — Вот что значит быть уродцами.
— А как ты себя чувствуешь, Шэй? — терпеливо
поинтересовалась Мэдди.
— Я себя чувствую очень клево. Это жутко классно —
когда в тебе больше не бушуют гормоны. Но правда, не так уж весело торчать
здесь вместо того, чтобы веселиться в городе.
— Тебя тут никто не держит, Шэй. Почему ты до сих пор
не ушла?
Шэй пожала плечами.
— Не знаю… Наверное, я все-таки за вас переживаю. Тут
очень опасно, а ссориться с чрезвычайниками — не самая лучшая мысль. Уж вам-то
это должно быть известно, Мэдди.
Тэлли ахнула, но Мэдди даже не изменилась в лице.
— И ты собираешься защитить нас от них?
Шэй пожала плечами.
Мне просто неловко перед Тэлли. Если бы я ей не рассказала
про Дым, она бы теперь уже была красоткой, а не жила бы в этих трущобах. И я
так думаю, со временем она захочет повзрослеть. И мы с ней вернемся вместе.
— А сама за себя ты, похоже, решать не желаешь.
— Что решать?
Шэй сделала большие глаза и посмотрела на Тэлли в поисках
поддержки. «Какое занудство!» — говорила Шэй всем своим видом. Они уже десятки
раз об этом говорили, пока Тэлли не поняла, что Шэй невозможно убедить в том,
что ее личность изменилась. Для Шэй ее новое мировоззрение означало всего лишь
то, что она повзрослела, сделала шаг вперед, оставила все слишком жаркие эмоции
вместе со своим уродством позади.
— Ты не всегда была такой, Шэй, — заметил Дэвид.
— Не всегда, это точно. Я была уродкой.
Мэдди мягко улыбнулась.
— Эти таблетки не изменят твоей внешности. Они
подействуют только на твой мозг, они ликвидируют те изменения в твоем сознании,
которые произвела доктор Кейбл. А потом ты сама решишь, как ты хочешь
выглядеть.
— Решу? После того, как вы поковыряетесь у меня в
голове?
— Шэй! — воскликнула Тэлли, нарушив свое обещание
молчать. — Это не мы ковырялись у тебя в голове!
— Тэлли, — негромко одернул ее Дэвид.
— Да, конечно, это я тут ненормальная. — Шэй
заговорила своим обычным капризным тоном. — А не вы, хотя это вы живете в
полуразваленном доме на окраине мертвого города и медленно превращаетесь в
страхолюдин, хотя могли бы стать красивыми. Да-да, это я чокнутая, будь
по-вашему… Чокнутая, потому что хочу вам помочь!
Тэлли откинулась на спинку трухлявого стула и сложила руки
на груди. Слова Шэй заставили ее задуматься. Стоило им завести этот разговор, и
реальность всякий раз приоткрывалась еще немного, и получалось, что она и
другие новые дымники и вправду ненормальные. И Тэлли чувствовала себя примерно
так, как в первые дни жизни в Дыме, когда она не понимала, на чьей она стороне.
— Чем же ты помогаешь нам, Шэй? — спокойно
осведомилась Мэдди.
— Я пытаюсь добиться, чтобы вы все поняли.
— Как тогда, когда доктор Кейбл приводила тебя ко мне в
камеру?
Шэй прищурилась. Она явно смутилась. Видимо, воспоминания о
подземной тюрьме не совсем укладывались для нее в общую картину мира красоты.
— Я знаю, доктор Кейбл обходилась с вами ужасно, —
сказала она. — И вообще чрезвычайники психи — один их видок чего стоит. Но
это вовсе не значит, что вы должны всю свою жизнь бегать и скрываться. Вот это
я и хочу сказать. Как только вы похорошеете, чрезвычайники сразу от вас
отстанут.
— Почему же?
— Потому что от вас больше не будет никаких
неприятностей.
— Почему?
— Потому что вы станете счастливыми! — Шэй пару
раз глубоко вдохнула, и к ней вернулась привычная безмятежность. Она снова
очаровательно улыбнулась. — Как я.
Мэдди взяла со стола таблетки.
— Ты не станешь принимать это лекарство добровольно?
— Ни за что. Вы сами говорите, что не гарантируете их
безопасность.
— Я говорю, что есть крошечный шанс на ошибку.
Шэй расхохоталась.
— Нет, вы точно считаете меня чокнутой. Ладно, пусть
ваши таблетки работают, но вы рассудите, какое у них должно быть действие. Судя
по тому, что вы мне наговорили, «вылечиться» — это значит стать завистливым,
заносчивым и вредным, как уродец. Это значит воображать, будто ты знаешь ответы
на все вопросы. — Она строптиво сложила руки на груди. — Я вам так
скажу: вы с доктором Кейбл очень во многом похожи. Вы обе уверены, что вы, вы
лично, обязаны изменить мир. Ну а мне это совсем не нужно. И таблеточки ваши не
нужны.
— Хорошо. — Мэдди взяла пакетик с таблетками и
убрала в карман. — Больше мне сказать нечего.
— Что вы имеете в виду? — оторопев, спросила
Тэлли.
Дэвид сжал ее руку.
— Это все, что мы можем сделать, Тэлли.
— Что? Вы же сказали, что сможете вылечить ее!
Мэдди покачала головой.
— Только в том случае, если она сама захочет
вылечиться. Лекарство экспериментальное, Тэлли. Мы не можем его давать никому
против воли, не зная, сработает ли оно.
— Но ее разум… Ведь у нее эти… микротравмы!
— Эй! — вмешалась Шэй. — Она, между прочим,
тоже тут сидит.
— Прости, Шэй, — извинилась Мэдди. — Тэлли?
Мэдди отвела в сторону полотнище черной ткани и вышла «на
балкон». На самом деле это была всего лишь часть верхнего этажа здания в том
месте, где крыша полностью обрушилась. Отсюда открывался головокружительный вид
на Ржавые руины.
Тэлли вышла туда следом за Мэдди. Шэй уже завела разговор о
том, что подадут на ужин. Через несколько секунд «на балкон» вышел Дэвид.
— Так что, мы будем ей таблетки тайком давать? —
шепотом спросила Тэлли.
— Нет, — решительно отказалась Мэдди. — Этого
делать нельзя. Я не собираюсь производить медицинские эксперименты на
субъектах, этого не желающих.
— Медицинские эксперименты? — перепросила Тэлли, и
у нее перехватило дыхание.
Дэвид взял ее за руку.
— Никогда не знаешь наверняка, как сработает подобный
препарат. Шанс побочных эффектов невелик, он равен всего одному проценту, но
если это произойдет, ее мозг будет поврежден необратимо, навсегда.
