— Понял! — отчеканил Кравчук и заторопился к двери.
Глава 12. Пиковый туз — это к удаче
У Арбата извозчик резко натянул вожжи, и тотчас к пролетке подбежал шкет в непомерно длинном пиджаке, подвязанном веревкой. Рукава пиджака были закатаны, а из них тонкими пружинками торчали руки.
— Хозяин, на Якиманку тебе нельзя! — запрыгнул на козлы шкет. — Ждут тебя там! Много народу, человек пятнадцать легавых, дом окружили, а еще на подходах стоят.
Кирьян нахмурился и посмотрел на свою спутницу. Дарья сидела неподвижно. Красивое лицо скрывала густая вуаль, попробуй разбери, какие чувства отразились в крупных серых глазах. Впрочем, напугать ее было трудновато, как и удивить. Настоящая подруга жигана. Кирьяну хотелось верить, что она пойдет за ним не только под венец, но и, если он того пожелает, в полымя.
— Ты знаешь, кто я такой, чиграш? — слегка удивился Кирьян.
— А кто тебя не знает, — голос шкета прозвучал уважительно, но без заискивания. — Кирьян ты. Меня малинщица Варька Капустница послала встретить тебя. Сказала, что ты появиться должен.
— Варьку тоже взяли? — спросил Кирьян, с тоской подумав о том, что разорена еще одна надежная малина, только вот откуда о ней легавым стало известно? Вот в чем вопрос.
— Не-а, — отрицательно покачал головой шкет. — Варька едва за порог, и тут фараоны нагрянули. Она за ними с соседнего дома наблюдала. А потом ушла, а куда — неведомо.
Кирьян усмехнулся!
— Ладно, спасибо тебе. Шайтан, — произнес Кирьян, тронув за рукав извозчика, касимовского татарина лет двадцати пяти. — Гони на Моховую, там лежка надежная есть, прокантуюсь там пару денечков, а дальше видно будет.
— На Моховую нельзя, — неожиданно запротестовал шкет, поддернув сползшие рукава. — Туда грузовик с фараонами поехал.
— Сам видел? — невесело спросил Кирьян.
— А то! Шухер в городе большой. — И уже по-свойски, как равному, посоветовал: — Тебе бы, Кирьян, из города нужно ноги делать, а то не ровен час сцапают за…
— Но-но, — предостерегающе глянул жиган, — не забывай, с кем разговариваешь. — И уже примирительно, окинув взглядом сжавшегося пацана, добавил: — А насчет того, чтобы слинять, ты это верно заметил. Вот что, Шайтан, гаражи Моссовета знаешь? — спросил Кирьян.
— Знаю, — достойно отвечал татарин, распрямившись.
— Давай туда!
Извозчик тронул вожжи, и пролетка, скрипнув осями, покатила по брусчатке.
— Дяденька, дяденька, а гривенник? — неожиданно громко заголосил пацаненок. — На курево не хватает.
Кирьян открыл кошелек и сунул сотенную:
— Держи!
— Ой, спасибочки, — радостно спрыгнул с козел шкет. — Махорки мне надолго теперь хватит.
В гараже Моссовета работал приятель Кирьяна Евстигней. Года три назад они вместе громили артельщиков. Но неожиданно у парня пробудилась небывалая тяга к железу, и, забросив опасное и преступное ремесло, он устроился на работу в гараж Моссовета. А совсем недавно стал водить легковую машину. Однако с прежними приятелями связи не растерял и по просьбе Кирьяна иногда перевозил похищенный товар с одного места на другое. Главарь не жадничал, с бывшим подельником всегда щедро расплачивался, а потому Евстигней отказывал ему, лишь когда ничем не мог помочь. Жил Евстигней неподалеку от гаражей, в огромной коммуналке, населенной десятком семей.
Кирьян опасался, что Евстигнея не окажется дома. Но когда рассмотрел его окно, горевшее тусклым желтым светом, понял, что фарт все же на его стороне. И с улыбкой подумал о том, что первое важное дело, которое он исполнит утром, так это поставит перед чудотворной иконой Богоматери большую свечу во спасение.
— Шайтан, оставишь меня здесь, — распорядился Кирьян, когда они въехали во двор, заросший какими-то кустами.
— Как скажешь, хозяин, — слегка растягивая слова, произнес татарин. Кирьян — человек-голова, знает, что делает.
Водила в преступном промысле был человеком очень полезным, и о связи Кирьяна с Евстигнеем знало всего лишь два человека — Дарья и мадам Трегубова. Кирьян терпеливо обождал, когда пролетка завернет за угол, и лихо засвистел, взбудоражив ворон, расположившихся на соседнем дереве.
В окне Евстигней появился не сразу — прошла почти минута. Наконец, открыв форточку, он заорал:
— Дело, что ли?!
Кирьян не ответил, лишь согласно качнул головой.
Евстигней спустился быстро; одет он был по-домашнему: рубашка-косоворотка навыпуск, затертые на коленях штаны, а на широких ступнях огромные калоши.
— Если бы ты только знал, Кирьян, с какой бабы ты меня сдернул, — не то пожаловался, не то похвастался Евстигней, долгим взглядом посмотрев на Дарью. Девушка не смутилась, лишь крепче прижалась к Кирьяну.
— Машина нужна, — ровно, не повышая голоса, произнес Кирьян.
— Ну, ты вообще! — отшатнулся Евстигней. — Ты знаешь, сколько сейчас времени! Машины-то все на запоре. У меня же не личная!
Кирьян не ответил, вытащил кошелек и отсчитал несколько купюр. Подумав, протянул весь кошелек, из открытых кармашков туго выпирали банкноты.
— Здесь много… Во всяком случае, тебе хватит года на три безбедной жизни.
— Ну-у, если так, — нерешительно произнес Евстигней, — я попробую что-нибудь придумать. Но мне это будет дорого стоить. — Его пальцы ловко вытянули кошелек. — Сейчас в гараже Мироныч дежурит, может, и разрешит. Ну да ладно, — махнул он рукой, пряча деньги. — Пойдем попробуем. Как говорится, бог не выдаст, свинья не съест!
В гараж, расположенный в низком и очень длинном кирпичном ангаре, достучались не сразу. Мироныч, небритый дядька лет пятидесяти пяти, долго недоверчиво глядел на них через крошечное окошечко в воротах и, лишь разглядев знакомое лицо, неприветливо кивнул и спросил, едва скрывая раздражение:
— Чего ради приперся?
— Мироныч, машина нужна.
— Сбрендил, что ли, или белены обожрался? — с откровенным любопытством поинтересовался сторож.
— Мироныч, да ты же меня знаешь, — заныл Евстигней, — когда я тебя подводил? Мне и машину-то на часик, а там поставлю ее на место, никто и не узнает. Ну, ты сам понимаешь, ведь не за просто же так!
Мироныч выглядел озадаченным. А во взгляде немой вопрос: сколько дашь? И лишь когда Евстигней тряхнул перед его носом тремя сотнями рубликов, его глаза возбужденно загорелись — это ж сколько водки можно выжрать на такие деньжищи!
Мироныч помялся для виду, малость потоптался, а потом решительно махнул рукой:
— Ну, так и быть! Бери! Только чтобы к утру на месте стояла. Мало ли что.
Евстигней выглядел обиженным:
— Мироныч, ну в первый раз, что ли?
Ворота гаража распахнулись, Мироныч, разглядев напряженное лицо Кирьяна, настороженно спросил:
