Книга Роман строгого режима, страница 27. Автор книги Кирилл Казанцев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Роман строгого режима»

Cтраница 27

— Ты кто такой, твою мать? — заскрипел очкарик. — Чего ты хочешь, ублюдок? Забирай деньги, драгоценности и проваливай… И учти, ты уже покойник…

Палач помалкивал, созерцал распятого перед ним человека. Он наслаждался его мучениями — или делал вид, что наслаждается.

— Почему молчишь, тварь? — стонал очкарик. — Ну скажи хоть что-нибудь…

— А Зорро здесь тихие, Павел Максимович, — вкрадчиво поведал злоумышленник. — Могли бы и догадаться, неужели не догадались? А я ведь несколько дней разбрасывал по округе грубые намеки, неужели никто из вашей банды так и не понял?

С носа Павла Максимовича стащили очки, злоумышленник их чем-то протер, потом нацепил обратно на свою жертву и отступил на шаг. Распятый бедолага пристально всматривался в насмешливое лицо. Он тяжело дышал, слюна сочилась с губ.

— Ты кто? Я не понимаю…

— Бродяга дальнего следования, Павел Максимович. Проездом в вашем райском уголке. Прибыл без визы, так сказать, сделать парочку неотложных дел — в том числе с целью дискредитации местной судебной системы. Совсем не узнаете? Всмотритесь, вспоминайте, всего лишь девять лет прошло…

— Это ты… — в отчаянии застонал мужчина. — Черт тебя подери, это ты… — зубы у мужчины застучали от страха. — Но ты же сидишь…

— Амнистировал себя, Павел Максимович, — невозмутимо ответствовал мучитель. — Расписался на заборе, так сказать. Ну что, господин судья, вспомним за нафталин? Нам ведь есть о чем вспомнить?

— Послушай, я не виноват… — забился в припадке привязанный мужчина. Он обезумел от страха, дышать было нечем. — Мне сказали… я человек подневольный… все улики указывали на тебя…

— Между нами, девочками, говоря, ни одна из так называемых улик не указывала на меня, — перебил злоумышленник. — Дело сфабриковали, доказательства подбросили, причем топорно. И вам об этом было известно, поскольку вы принимали активное участие в этом фарсе. Я слышал, вы продолжаете судействовать в районе, Павел Максимович? Караете суровой дланью закона впервые оступившихся и закоренелых рецидивистов? Люди говорят, что вы погрязли в коррупции? Не может быть, я им не верю. Вы честнейший человек, а все эти красивые дома, машины, земельные наделы в горах, счета в банках, милый домик в Подмосковье приобретены на законные средства, добытые непосильным трудом. Сколько невиновных вы посадили за девять лет? Сколько виноватых избежали тюремного наказания, откупаясь от вас деньгами и прочими материальными благами?

— Ты кто такой, чтобы меня судить? — захрипел районный судья Гаврилов. — Ты еще обвини меня в преступлениях против человечества… Ты кто, граф Монте-Кристо хренов?

— Вполне корректное сравнение, — согласился беглый преступник. — Я не так давно эту книжку перечитывал. И знаешь, Павел Максимович, — он незаметно перешел на «ты», — мне абсолютно плевать на твои должностные преступления, которые ты совершаешь, заручившись поддержкой своего молодого, но уже авторитетного Рудницкого. Меня волнует только то, что ты сделал со мной. А также с моей девушкой, с моими родителями и моими друзьями. Полагаешь, простится за сроком давности?

— Эй, ты чего задумал? — запаниковал судья. И вдруг подавился, выгнулся дугой, захрипел, пена потекла изо рта, как из прохудившейся стиральной машины. Злоумышленник резким движением вогнал ему в туловище — между животом и грудной клеткой — остро отточенный металлический прут, похожий на штырь арматуры! Пронзительно завыла и свалилась-таки с кровати супруга господина Гаврилова. Районный судья испытал потрясающую боль. Бездушный металл пропорол одежду, кожу, внутренние органы, выбрался с обратной стороны туловища и на несколько дюймов вонзился в стену из гипсокартона, отделяющую спальню от гостиной! Судью рвало, он болтался, пришпиленный, очки свалились с носа. Потекло из штанов. Злоумышленник принюхался, брезгливо отодвинулся.

— Закономерный финал, Павел Максимович, согласись, — глухо сказал он. — Такой мрази, как ты, в этом мире не место. Скоро доберусь и до остальных.

— Помоги… — хрипел посаженным голосом судья. — Не убивай… Вытащи из меня это… — его движения слабели, глаза наливались мутью.

— Я так понимаю, что наша беседа, Павел Максимович, — чертовской базар, пустая трепотня, — доносилось до угасающего сознания. — Противно разговаривать с тобой, подонок. Но знаешь, самое интересное заключается в том, что ты не умрешь. Да-да, ты не ослышался. Тебе только кажется, что ты умираешь. Должен сообщить, что годы отсидки не пропали даром. Я знаю, как проткнуть человека насквозь, не задев жизненно важных органов. Это сложная наука, но я ее освоил. Так что расслабься, ты жив, хотя ощущения, конечно, не ахти. Но учти, вытаскивать из тебя эту штуку нельзя, тогда точно истечешь кровью — и поминай как звали. Так и быть, вызову спасателей и медиков. Жди, приедут. И молись, чтобы они все сделали правильно. В общем, живи, Павел Максимович, — злоумышленник сплюнул пригвожденному человеку под ноги. — Но жизнь твоя, начиная с текущей ночи, превращается в муторное занятие, ты скоро пожалеешь, что не умер. Не могу пожелать тебе богатырского здоровья и семейного счастья, извини. Надеюсь, супруга сообразит, что ей делать дальше.

Хлопнула дверь, из горла «бабочки», пригвожденной к стене, потекла зловонная жижа…


Ночь была в разгаре. Районный прокурор Осипчук Георгий Данилович сладко спал. Он намедни принял на грудь в компании с судьей Гавриловым, что способствовало глубокому погружению в сады Морфея. Он что-то мямлил во сне, зарывался в подушку, пускал слюни и вдруг почувствовал, как с него стягивают пижамные штаны! Ощущения были странные, это явно не снилось. Жене задумалось в глухую ночь порезвиться? Глупости, не стала бы утруждаться, что-то стаскивать с него… Он приходил в себя, с него определенно снимали штаны! Он начал ерзать, полез к жене, лежащей на соседней половине кровати. Но не было там никакой жены! Параллельно он различил необычный звук — словно в туалете за изгибом ниши был кто-то заперт и колотился в дверь, требуя, чтобы его выпустили. Он пробуждался очень трудно, со всеми пробуксовками. В спальне горел свет — неяркий, но достаточный, чтобы сделать вывод, что ситуация тревожная. Прокурор стал яростно растирать глаза, и тут с него одним рывком сдернули штаны! Он схлопотал подзатыльник, голова загудела. Он проворонил тот волнительный момент, когда его не очень свежие, попахивающие штаны стали обматываться вокруг рта. А по окончании процедуры завязались на затылке тугим узлом — таким, что затрещал череп и глаза чуть не вывалились наружу!

Паника охватила нешуточная. Господин Осипчук сделал попытку выбраться из кровати. Нужно бежать, спасаться бегством! Но снова ослепительная затрещина, он свалился на постель, практически парализованный. Над ним возвышался человек — в облегающих джинсах, в немаркой рубахе из плотной, непродуваемой ткани, с каменным лицом. Прокурор всматривался в эти твердые, немного перекошенные черты, в них было что-то знакомое… Нет, только не это! Он узнал этого типа, сам Дьявол явился по его душу! Он завыл, заморгал, конечности не слушались, он лишь подпрыгивал, что со стороны смотрелось довольно забавно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация